Богослужение и в пении и в чтении должно быть самою убедительною проповедью; каждое слово должно быть произнесено отчетливо, сознательно, вразумительно и убедительно. Ничего заученного, ничего механически произносимого не должно быть в богослужении; все богослужение должно представлять собою один великий гимн Господу, радостную хвалу Богу.

Возьмите праздничные стихиры на Преображение Господне, на Успение Богородицы, на Воздвижение Св. Креста; пропойте их не торопясь, сознательно, с молитвою, и ваши богомольцы поймут всю сущность праздника и переживут с вами минуты вдохновенного умиления.

Наше пение в храме зависит всецело от наших регентов, а эти регенты, не имея представления о церковном пении, иногда поют так скверно, так не церковно, что совершенно мешают молиться, обращают храм молитвы в какой-то вертеп трактирных выкрикиваний. На этот возмутительный непорядок отцы настоятели должны обратить внимание; они должны обратить внимание, что те же регенты вовсе не знают пения на гласы и вовсе не умеют петь стихир Октоиха. И, конечно, лучше пусть совсем не будет певчих в наших храмах, чем такие певчие, которые мешают молиться.

На это обыкновенно возражают, что тогда и богомольцев не будет в церкви, если уничтожить хоры церковные.

Но я не говорю об уничтожении хоров, я говорю о том, чтобы они пели Богу разумно, а не в своем неразумии... Иначе они своими <концертами>, своими солированиями только развращают богомольцев, которые перестают уважать богослужение. Я неоднократно наблюдал такой ужас: в начале Литургии в храме никого нет: после Евангелия начинают собираться: ко времени <концерта> приходят все, кому это концерт нужен, но лишь только концерт кончается, диакон выносит Святую Чашу, и все поголовно направляются к выходу, не дослушивая Божественной Литургии. Разве это не ужас? И такое развращение богомольцев внесли, конечно, певчие. Разумеется, лучше бы их вовсе не было.

Нет, пение в храме должно быть умное, строго церковное, молитвенное: того оно будет достойно всякой похвалы. Это будет действительно разумный гимн Господу, а не безумное, невежественное извращение святоотеческих песнопений.

Вместо такого нецерковного пения очень хорошо было бы вводить общее народное пение, чтобы сделать богомольцев участниками в богослужении. С помощью такого общего пени можно добиться того, что народ снова выучит забытые им церковные песнопения.

Удивительно, что наши <певчие> без нот, без книжки не умеют пропеть ни одного слова: ни великого славословия, ни ирмосов, ни простого величания... В этом отношении нашим регентам хорошо бы поучиться у каких-нибудь старообрядческих старух, которые знают наизусть целые каноны. Знали эти каноны когда-то и простые наши богомольцы, но певчие наши и наши псаломщики, не знающие церковного пения, отучили своих богомольцев от этих святых песней.

Как известно, у нас практикуется сокращение и в пении, и в чтении из того, что указано уставом церковным. И конечно, выполнение всего устава почти невозможно. Но сокращать положенное уставом богослужение нужно умно, осмысленно, - так, чтобы общая картина богослужения не страдала. Сокращать можно только повторяемые части богослужения, например - кафизмы; но нельзя ни в коем случае пропускать стихиры или каноны празднику или святому. С пропуском этих стихир и канонов от праздничной службы, обыкновенно, решительно ничего не остается: служба, например, на Преображение Господне почти буквально тождественна с любою воскресною: только за обычною воскресною службою <Ныне отпущаеши> или <От юности моея> или <Великое славословие> поют просто скверно, а в большие праздники - очень скверно.

И получается такое у нас богослужение, о котором и православные, и неправославные старообрядцы говорят с негодованием. И, разумеется, они, дорожащие богослужебною обстановкою совершенно правы, а наши порядки во всем виноваты. Отцы и братья! Очень прошу вас: да будет богослужение простое, без искусного и искусственного пения, да будет оно понятным, ясным, преисполненным молитвенного духа и назидательным.