Для понимания путей развития русского певческого искусства в древнейший период важное значение имеет вопрос - когда и при каких обстоятельствах возникла славянская музыкальная письменность?

Богослужебное пение в Византии было фиксируемым явлением. Эта традиция продолжилась и на Руси. Система фиксации напевов была рождена в Византии в виде невменной системы. Происхождение невменной нотации скорее всего связано с хейрономией, или искусством движения рук или пальцев. Изображение жестов подобного рода можно встретить на египетских барельефах III-го тысячелетия до н.э. и, стало быть, принцип хейрономии уходит своими корнями в глубокую древность. Хейрономия являлась средством передачи и хранения священных музыкальных формул-попевок, а невменная нотация представляет собой зафиксированный на пергаменте воздушный рисунок движения рук.

Наиболее древним видом невменной нотации является нотация, предназначенная для фиксации торжественного напевного чтения Апостола и Евангелия и называемая экфонетической нотацией. Синтаксическое членение текста, а также интонационные формулы произношения записывались с помощью специальных знаков: строчных, надстрочных и подстрочных. Экфонетические знаки, заимствованные из системы синтаксических ударений древнегреческого языка, не указывали точную высоту и продолжительность отдельных звуков, они служили лишь для обозначения остановок, повышения или понижения голоса, а также выделения отдельных слов и фраз.

На Руси эти знаки не нашли широкого применения. По всей видимости, традиция торжественного чтения Евангелия и Апостола передавалась изустно. В древнерусских певческих рукописях музыкальные знаки встречаются с начала XII века. Это особый род невменного письма представляет собой разновидность палеовизантийской (или старовизантийской) нотации, сложившейся в основных своих чертах в IX веке. Эта нотация и послужила основой русской знаменной нотации (от знамя - знак), или крюковой (от названия одного из самых употребительных знаков - крюк).

Итак, основой крюковой нотации явилась нотация старовизантийская, в которую были внесены изменения и дополнения, отражавшие специфику и особенности русского интонационно мелодического языка. В результате был выработан свой тип нотации, производный от старовизантийского невменного письма, но не тождественный ему. Однако графическое сходство не есть сходство мелодическое. Если византийская мелодика носила взволнованный характер, то при пересадке на русскую почву она приобрела плавность, спокойствие, мелодическая линия выравнивалась, сглаживалась острота очертаний, что приводило к появлению специфических русских оригинальных формул - попевок. Так сформировался главный из древнерусских церковных распевов - знаменный распев.

Если суммировать его ведущие признаки на основе исследований, то кратко можно определить их следующим образом:

1. хоровая монодия с большим преобладанием речитации на первых этапах развития и с все большей распевностью мелодики к моменту расцвета знаменного пения в XVI и первой половине XVII века
2. ритмическая свобода: мелодия льется вне метрических рамок его членения, льется плавно при большой роли секундовых связей
3. диатоническая ладовая основа, с преобладанием дарийской и ионийской терции в строении мелодии
4. звукоряд от соль большой октавы до ре первой
5. в отличие от тетрахордного построения греческих песнопений, в основе знаменного пения лежит система небольших по диапазону попевок, и именно они в своих различных вариантах и составляют основу осмогласия, то есть, которые определяют различные типы церковного песнопения
6. характер существующих обозначений различных пределов знаменного звукоряда ("простое", "мрачное", "светлое" и "тресветлое" согласия) позволяет говорить и о наличии определенного тембрового ощущения напева, играющего также свою выразительную роль.

Необходимо вспомнить о том, что одной из особенностей церковного пения, как византийского так и русского, является то, что пение это - без сопровождения, акапельное. Не допуская на свои богослужения никаких "гудебных сосудов" - музыкальных инструментов, Православная Церковь, вспоминая слова псалма 150 "Всякое дыхание да хвалит Господа", считает, что хваление Бога должно быть соединено с дыханием, должно быть живым, одухотворенным, и человек, славящий Бога, должен сам весь являться как бы одухотворенным музыкальным инструментом, в отличие от бездушных инструментов, сделанных человеческими руками. В Православных богослужебных текстах часто можно встретить сравнение какого-либо святого с музыкальным инструментом. Церковь называет такого святого человека "органом Духа Святого". Человеческий голос по силе воздействия не может быть превзойден никаким музыкальным инструментом. Таким образом, музыка становится как бы мостом между земным и духовным. Музыкальный звук является языком, на котором человек говорит с Богом и наоборот, Дух может "говорить" с человеком. Вот почему так поразило наших предков, послов Великого князя Владимира, ангельское пение, которое они услышали за богослужением в Софии Константинопольской тысячу лет назад. "Мы не знали, где находились: на земле или на небе," - сказали они князю Владимиру. Вскоре "ангельское" пение зазвучало и на Руси в многочисленных храмах, появившихся здесь после принятия русским народом Православия. В нем и сейчас также присутствует особая отрешенность, торжественность, что настраивает душу человека на возвышенный лад.

Основой древнерусского церковного пения является звучное монодическое пение на два хора, которое называли еще "ангелогласным". Понятие об "ангелогласном" пении в древней Руси было сформировано под влиянием переводной литературы. В сказаниях, повествующих о пророческих видениях, например, в видении пророка Исайи, говорится о том, что ангелы перед Престолом Божиим поют звучно, громко, в один голос. Подобно двум клиросам, два хора ангелов стоят справа и слева от Престола. Они поют песнопения, и чем ближе к Богу ангелы, тем громче их пение. Все эти черты свойственны и древнерусскому церковному пению.