Для того, чтобы получить полную правильную характеристику нашего осмогласия по каждому гласу в отдельности, надо обратиться к самому осмогласию и, прежде всего, к тексту его песнопений. Лучшим материалом для этого могут служить Богородичны - догматики восьми гласов: в них содержатся основные идеи, свойственные каждому гласу. Однако, являясь прототипом в главном, догматик не может дать исчерпывающей характеристики данного гласа: гласы многогранны, и на примере одного песнопения невозможно выразить полного содержания гласа в целом. Поэтому гласы надо изучать по всем песнопениям, а не по одному. После догматиков очень важное значение в этом отношении имеют воскресные тропари и восемь стихир из чина погребения мирян, творения святого Иоанна Дамаскина. Рассмотрим все эти песнопения, начиная с первого гласа.

Вот перед нами догматик первого гласа Всемирную славу. Здесь песнописец призывает воспеть Марию-Деву как возрастившую славу всего мира и Владыку Господа родившую, Величественную Деву, ставшую Небесной дверью, через которую пришел на землю Господь, Деву-Матерь видимого и невидимого мира, разрушившую "преграждение вражды" этих двух миров, водворившую мир и отверзшую врата Небесного Царствия. Изобразив как бы на иконе это величественное земное "Небо и храм Божества", богопросвещенный поэт-художник мысленно поднимает этот образ, как некую хоругвь, перед Церковью и, указывая на него как на утверждение нашей веры, велегласно и торжественно призывает "людей Божиих" к дерзновению перед лицом видимых и невидимых врагов Церкви, - как бы к некоему триумфальному шествию, ибо Тот, чьи эти люди, несомненно, победит этих врагов, как Всесильный.

Здесь нетрудно приметить основные идеи мелодической философии первого гласа, а именно: начало всемирной славы, небесное великолепие открывшегося Царствия (врата), песнь бесплотных Сил и удобрение (смягчение, доброта, увлечение) верных и объединение обоих миров в общем торжестве. Все эти черты можно встретить и во многих других песнопениях первого гласа в той или иной мере, с некоторыми дополнениями других идей, свойственных этому гласу.

В воскресном тропаре этого гласа мы видим также картину победоносного исхождения Воскресшего из гроба при тех же "преграждениях вражды" - страже и печати, слышим хвалебную песнь Небесных Сил, прославляющих Воскресение, Царствие и Божественное смотрение Воскресшего Спасителя. Та же идея победоносного шествия (триумфа) слышится и в других праздничных тропарях этого гласа, а именно: в тропарях Богоявления, Сретения, Воздвижения, Успения и Входа Господня в Иерусалим.

Стихира Кая житейская сладость дает противопоставление сладчайшего Небесного света - источника красоты и наслаждения, ложной земной славе и временной "сладости мира сего".

Если мы обратимся к канонам, то и здесь увидим то же самое. Возьмем каноны Твоя победительная десница, Христос рождается, Воскресения день Преукрашенная - везде одна и та же картина: победоносное шествие, соединение Неба и земли в прославлении, небесное величие. Первая песнь канона на Успение Пресвятой Богородицы особенно подчеркивает идею духовного веселия, звучащего в нежном девическом хоре, сопровождаемом звуками тимпанов: это - земной образ ангельского славословия. Священная и славная память Царственной Приснодевы, преукрашенная Божественной (а не человеческой) славой, созывает верующих к веселию; но радость эта срастворена Божественным величием, небесной сладостью и благоговением. Именно такая радость и изображается в мелодии первого гласа.

Два самоподобна этого гласа (Небесных чинов и Прехвальные мученицы) выражают два главных его аспекта - светлую радость бесплотных небесных Сил и духовную сладость земных праведников (верных удобрение). Таковы основные черты и общие начала философии первого гласа. Прежде всего, его можно назвать гласом начала, а именно: предверия воскресения (яко един еси явлей в мире воскресение - 1-я воскресная стихира), спасения (Воскресный утренний прокимен Ныне воскресну, творения и воссоздания (1-я стихира на Господи воззвах в неделю вечера и 2-я в неделю о блудном сыне Познаем, братие , литийные Благовещению и др.), покаяния (хвалитны недели мясопустной и стихиры сырной седмицы 1-го гласа), начала шествия Господа к страданиям (Грядый Господь к вольней страсти , Великий Понедельник), подвижнической жизни (Воскресный антифон 1-го гласа) и т.д. Приведенных примеров вполне достаточно, чтобы сделать правильное заключение о первом гласе. Итак, первый глас - это глас "небошественный", глас Божественного величия, небесной красоты, глас благолепия мира Горнего и духовной сладости мира дольнего, глас примирения Неба с землей во едином триумфе всемирной славы и общего торжества. Его мелодии звучат важно, величественно, с едва заметным оттенком сладостного полумрака.

Важно отметить, что литийные стихиры всех великих праздников, кроме Богоявления, Сретения и Пятидесятницы, написаны в этом гласе. В этом же гласе написаны стихиры воозвах и хвалитны на день Святой Пасхи; да и вся вообще служба этого светоносного дня состоит из песнопений 1-го гласа и параллельного 5-го.

Второй глас есть глас "прохождения", глас, отражающий переходное состояние к лучшему: от ночной тьмы к свету (рассвет), от будничного к праздничному (предпразднество), от временной, земной жизни к вечной (исход души от тела и первые мгновения после него), от детства к зрелости (юность, девство) и т.п. Этот глас интерпретирует те моменты переходного состояния, когда первое еще не совсем миновало, а второе еще не наступило полностью. Все это хорошо отражено в песнопениях второго гласа и в особенности, в догматике, воскресном тропаре и в стихирах погребения мирян.

В кратком догматике отражены все основные идеи второго гласа. В мировом, точнее, общечеловеческом масштабе переход от худшего к лучшему мы видим в переходе от Ветхого Завета - состояния духовного младенчества и мрака (Гал. 3, 23-25) - к Новому, что и выражено в первых словах песнопения. Вторая строка догматика переносит эту идею на Богоматерь, к Которой обращено данное песнопение. Из всех ветхозаветных прообразов, относящихся к Ней, песнописец берет здесь Неопалимую Купину, прообразовавшую центральный момент в жизни Богоматери - Приснодевственное Рождество, ставшее в истории человечества переходным фактором от Ветхого Завета к Новому, а вместе с тем - от обычного (естественного) девства к приснодевственному материнству Самой Пресвятой Девы. Состояние купины, виденной Моисеем, было состоянием, таксказать, средним между состоянием купины негорящей и купины сгоревшей, фактически же это было состояние неопалимости. Купина горела и не сгорала потому, что огонь был невещественный; огонь Божества, коснувшийся Девы, не только не опалил Ее, но и преобразовал Ее естественное девство в лучшее, неповторимое в истории состояние - Приснодевственное материнство. Именно эту идею и передает мелодия второго гласа. Благостное действие огня Неопалимой Купины, вечная юность Приснодевства, срастворенного с "многоразличными добротами" Богоматеринства, являются основными началами философии второго гласа - гласа Неопалимой Купины. Его песнопения, относящиеся к Матери Божией, проникнуты особой нежностью, девственной красотой, а также детской любовию, простотой и преданностью верующей души. Все упование мое на тя возлагаю, Моление теплое, Всех скорбящих радосте (малая вечерня), Благовествует Гавриил (Благовещение), Вся паче смысла - все эти песнопения передают самые нежные, едва уловимые качества, свойственные Приснодевству и Богоматеринству.

Воскресный тропарь второго гласа, как бы дополняя и расширяя основную идею гласа - прохождение, начертанную в догматике, дает нам еще два вида переходного состояния: переход от жизни временной к вечной и переход от обыденного к праздничному (предпраз-днество). Обе эти идеи хорошо выражены и в двух самоподобнах - Егда от древа и Доме Евфрафов.

Как отражающий идею предпразднества, второй глас является, прежде всего, гласом Великой Субботы - первоосновы всякого земного предпразднества. Как известно, тропарь Егда снизшел и самоподобен Егда от древа принадлежат Великой Субботе. На второй же глас написаны и хвалитны стихиры Днесь содержит гроб, Что зримое видение и Приидите видим, в которых даны характерные черты этого великого дня. Интересно отметить, что стихиры эти положены перед Великим славословием - в момент, когда на восточном небосклоне виднеются первые полосы утреннего рассвета. Утреня Великой Субботы начинается в 7-м часу от захода солнца, или в первом часу ночи по нашему исчислению.

С песнопениями Великой Субботы, относящимися к начатку умерших (1 Кор. 15, 20), перекликаются песнопения, положенные в чине погребения православных христиан (этот же глас): смерть Христова - идеал, а Его погребение - прототип: это особенно четко выражено в чине священнического погребения. В стихире Увы мне, яковый подвиг изображено состояние души в момент ее разлучения с телом и в первые часы после разлучения, когда над остывающим бесчувственным телом бывает плач и рыдание на земле. Душевные переживания и скорбные размышления сродников и знаемых почившего, прощающихся с его телом, изображены в стихирах прощания; стихиры эти написаны на подобен Егда от древа.

Но ведь Великая Суббота является не только днем погребения Спасителя: мы чтим ее еще и как навечерие Святой Пасхи - Праздника праздников. В этом отношении первыми ее отголосками являются навечерия Рождества Христова и Богоявления. В предпразднественные дни обоих этих великих праздников положены на повечериях каноны и трипеснецы, подобные тем, какие мы слышим в дни Страстной седмицы, с соответствующими изменениями, а на стиховне - стихиры на подобен Доме Евфрафов, равно как и сам этот самоподобен, в котором слышится тихая, приближающаяся радость грядущего великого праздника. Надо заметить, что на малых вечернях всех великих праздников, кроме Вознесения и Пятидесятницы (малая вечерня - крайний предел предпразднества), стиховные стихиры написаны на подобен Доме Евфрафов.

В навечерия Рождества Христова и Богоявления на Господи воззвах положены стихиры самогласны 2-го гласа. В них с особенной ясностью дан предпразднественный аспект 2-го гласа. Здесь мы слышим уже не тихое предчувствие приближающегося праздника, а сам праздник, стоящий у порога, так сказать, "за дверями" нашего сердца и нашего дома: он уже здесь, рядом, уже дышит на нас теплотой своей, но в то же время строго напоминает нам о своей святости и спрашивает, готовы ли мы принять и ощутить его: Приидите возрадуемся Господеви, настоящую тайну сказующе.

На фоне предпраздничного "покрова" умиления и предвкушения будущей радости мы чувствуем как бы мгновенные вспышки молнии, сопровождаемые раскатами грома: это - Божественные истины, сопутствуемые напоминаниями о нашей греховности. Такой же характер носят и воскресные песнопения второго гласа Со архангелы воспоим и Воскресение Твое Христе Спасе, всю просвети вселенную.

В трактовке идеи Воскресения Христова второй глас, со свойственной ему нежностью, касается тончайших сторон этого величайшего события - сошествия во ад (Божественное всемогущество Его Святой Души по разлучении с Пречистым Телом) и видимой грани, отделяющей Великую Субботу от Светоносного дня Воскресения (момент отверстия Гроба Ангелом): здесь второй глас как бы впитал в себя повествование евангелиста Матфея: Бе же зрак его яко молния (Мф. 28, 1-4).

Соответственно двум самоподобнам, второй глас имеет два оттенка и в большой мелодии, а именно: более светлый, о котором частично уже сказано в начале, и более мрачный, близкий к шестому гласу. В качестве примеров можно указать на приведенную уже стихиру навечерия Приидите возрадуемся Господеви и Приидите вси языцы (Воздвижение, на Господи воззвах).

На второй глас положены стихиры на Господи воззвах в вечер недели сыропустной (переход от невоздержания к посту), в вечер недели Ваий От ветвий и ваий божественного праздника, в неделю Православия и др.

На второй глас положены песнопения особенно трогательные, где выражается умиление, недоумение и другие тончайшие душевные переживания. Так, на этот глас распеваются: первая стиховная стихира Рождества Христова Велие и преславное, На иорданстей реце (1-я стиховная Богоявления), стихиры в день Пятидесятницы (на Господи воззвах) а также трогательные песнопения в честь Матери Божией, о которых уже говорилось. Вообще надо заметить, что второй глас - это глас Божественной любви, самой чистейшей, невыразимой словом, неуловимой мыслью, но познаваемой чистым сердцем младенца и чуткой душой любящей матери.

Очень интересное положение в мелодической философии нашего знаменного осмогласия занимает глас третий. Глас этот -- самый "скудный" и по тексту, и по мелодии. По количеству песнопений он стоит на предпоследнем месте. Такое же место занимает этот глас и по количеству певческих строк (попевок) среди прочих гласов. Из 6379 гласовых песнопений, содержащихся в наших богослужебных книгах (песнопения Октоиха и Общей минеи в этот счет не входят), третьему гласу принадлежат только 177 песнопений, тогда как другие гласы имеют до 1500 и больше. Мелодических строк этот глас имеет только 45, тогда как другие гласы имеют их вдвое больше. Чем же "виноват" третий глас, и почему его так "обидели"? Ответить на поставленный вопрос могут только сами песнопения, принадлежащие этому гласу. Возьмем, прежде всего, догматик. По сравнению с другими догматиками, здесь учение о Лице Иисуса Христа изложено более полно и обстоятельно, особенно в тех местах, где говорится о соединении Естеств во Единой Ипостаси. Эта небесная тайна премудрости и благости Божией, по догматику 7-го гласа, вызывает в нас удивление (7-й глас плагален 3-му); именно такими словами и начинается догматик третьего гласа. Заключительные слова догматика дают, так сказать, направление этому удивлению: оно должно быть радостным и светлым, ибо Матерь-Дева-Владычица ходатайствует о спасении тех, кто православно исповедует Ее Богородицей. Православное размышление о тайных Горнего мира наполняет душу тихой небесной радостью и благословенным покоем.

Истину Воскресения Христова третий глас раскрывает нам именно с этой стороны. Только воскресный тропарь 3-го гласа изображает Воскресение Христово как источник всеобщей радости: в других воскресных тропарях мы этого не видим. В воскресных стихирах это событие также рассматривается как источник света и радости. Достаточно указать на такие, как Просветишася всяческая (3-я воскресная стихира на Господи воззвах) и Страстию Твоею, Христе, омрачивый солнце (стиховня).

В третьей осмогласной стихире чина погребения мирян Царство Небесное называется "жилищем веселящихся" и противопоставляется суете человеческой, которая не только неустойчива и срастворена печалью, как это говорится в стихире Кая житейская сладость, но и кратковременна. Песнопения Постной Триоди, принадлежащие этому гласу, также изображают небесную радость и свет. Все они призывают к духовной радости по случаю наступления Поста - времени духовных подвигов, добродетелей и освобождения от греха (см. стиховные стихиры в понедельник, среду и четверток сырной седмицы, в понедельник и вторник 1-й седмицы Святой Четыредесятницы и в понедельник и вторник 2-й седмицы).

В песнопениях великих праздников (их немного) также слышатся радость, свет и хвала (литийная стихира на день Успения Пресвятой Богородицы и стихиры стиховные в неделю Пятидесятницы вечера). Таким образом, третий глас - это глас сугубо небесный. Его мелодия, вращающаяся в пределах светлого и тресветлого согласий, создает светлый характер; но свет здесь - холодный, лунный; это не бледная светлость второго гласа, похожая на мертвенную бледность, а холодная светлость спящей природы под покровом лунной ночи. Однако покой этот не усыпляет, а наоборот, призывает к бодрости, тихой радости и миру душевному. Состояние это, близкое к состоянию вечного покоя, не многим доступно в наших земных условиях, и Церковь изредка только указывает на него нам. О тайнах Горнего мира мы знаем очень мало, и земными человеческими образами его передать нелегко. Вот почему так мал круг песнопений этого гласа.

Итак, третий глас - это глас земного начала, вернее, предначатия вечной радости, мира, покоя и светлостей будущего века, глас тихих переливов чистого серебра, лунного света или чистейшего источника живой воды.