Прототипом такой многогранности является "всепразднественный" день Святой Пасхи. Служба этого всесветлого праздника состоит из песнопений (воскресных и специальных) первого и пятого гласов, отражающих начало и завершение величественного победоносного триумфа. В продолжение всей Светлой седмицы идея Воскресения Христова передается во всех воскресных песнопениях Октоиха: один лишь апокалиптический седьмой глас не входит сюда. Затем, в течение всего богослужебного года Святая Церковь раскрывает перед нами все главные стороны Воскресения Христова: то изображает его как триумф победоносного исхождения Господа от смерти к жизни, при всеобщем ликований Сил Небесных; то повествует о первых часах загробной жизни Его Божественной Души (сошествие во ад); то призывает к всеобщей радости небесных и земиных; то изображает это событие, как светлое, всепразднественное торжество Церкви; то вместе с Мироносицами поклоняется Воскресшему при гробе, озаренном лучами восходящего солнца; то возвращает нас к прошлому - ко гробу, аду и тьме, упраздненной светом Воскресения; то указывает на Воскресение как на залог вечного райского блаженства и покоя в Боге; то, наконец, проповедует это событие как начало Небесного Царствия, как основу вечной жизни.

То же можно наблюдать и в службах всех вообще великих церковных праздников. Каждая такая служба состоит из песнопений, принадлежащих нескольким гласам. В них также раскрываются, повозможности, все главные стороны праздника, но уже не так широко, как в песнопениях Светлой седмицы. Вот перед нами служба Благовещения Пресвятой Богородицы. На первый взгляд, все песнопения здесь одинаковы - все говорят об одном и том же событии. На самом же деле это не так. Хотя тропарь этого праздника и начинается строкой, более подходящей к первому гласу, однако в следующей строке уже ясно слышится признак четвертого гласа ("явление"). Далее, шесть стихир праздника принадлежат первому гласу, две - второму, одна - восьмому и четыре - четвертому. В песнопениях первого гласа Церковь изображает Благовещение как начало величественного Пришествия Сына Божия на землю. Вот Безплотный раб в шестой месяц посылается к одушевленному граду и двери мысленной, небесный воин - к палате пресвятыя славы, чтобы возвестить о начале Нового Завета, новой эры: чувствуется величие, великолепие, небесная слава, начало нового - черты первого гласа. В песнопениях четвертого гласа говорится о том же событии, но уже в другом свете. Здесь говорится о Благовещении, как о светлом празднике, в котором радость наша (а не назаретская только) соединяется с торжеством всей твари, где Церковь земная и Небесная соединяются во едином светлом торжестве.

Очень хорошо это выражено в стиховном "славнике". Днесь радость благовещения, девственное торжество, нижняя с вышними совокупляются, адам обновляется, и ева первыя печали свобождается: и сень нашего существа, обожением приемшаго смешение, церковь Божия бысть. О таинства! Образ истощания неведом, богатство благости несказанно. Ангел служит чудеси: девича утроба сына приемлет: Дух Святый низпосылается: отец свыше благоволит: и изменение общим творится советом. В немже и имже спасшеся, вкупе с Гавриилом к деве возопиим: радуйся, обрадованная: В одной из двух стихир второго гласа трактуется Благовещение как залог перехода (изменения) мира от худшего к лучшему состоянию. Во второй стихире, написанной также во втором гласе, в нежно-трогательных тонах изображается прикосновение небесной вести к миру через Чистейшую Душу Приснодевы. В стихирах шестого гласа дается умилительно-трогательная сторона события - диалог Архангела с Девой. Диалог этот повествовательно изображается и в других песнопениях праздника, особенно в каноне; но здесь подчеркивается трогательность его и девственная чистота Марии. Единственная стихира, написанная в восьмом гласе, звучит восклицательно, как похвала вообще. Песнопений 3-го, 5-го и 7-го гласов в этой службе нет, потому что в празднуемом событии нет соответствующих идей: здесь нет ни завершения торжества, ни вечного покоя, ни неизреченной радости.

Возьмем еще одну службу - Богоявления Господня. Здесь художники - песнописцы также раскрывают перед нами гласовые стороны священного события в соответствующих аспектах церковного осмогласия посредством разнообразных "красок" священной поэзии. Состав песнопений здесь такой: первого гласа - четыре, второго - одиннадцать, четвертого - шесть, шестого - три и восьмого - два. Доминирующее положение в этой службе занимают песнопения первого, второго и четвертого гласов. К первому гласу относится праздничный тропарь, характеризующий этот праздник как величественное начало "Тройческого поклонения", как день благолепнейшего "помазания" Сына Человеческого на служение спасения мира, как торжественный выход Его на проповедь. Эта же идея содержится и в других песнопениях первого гласа, положенных в этот день. В песнопениях четвертого гласа отмечена светло-солнечная сторона праздника: как в кондаке, так и в стиховных стихирах говорится о "неприступном Свете", просветившем вселенную, о Сыне Божием, пришедшем в мир от небесной славы. Церковь призывает своих чад уподобиться мудрым девам и встретить Грядущего Господа светлым торжеством. Но в празднуемом событии есть и трогательная сторона, нежная. В песнопениях второго гласа излагается диалог Предтечи с Христом-Спасителем. В нем мы видим и глубочайшее смирение Богочеловека, и будущность нашего спасения в лице Грядущего ко крещению Господа: Он явился на Иордане, но самое дело спасения еще впереди. Встречайте Господа! Вот Он, "Крепкий во бранех" грядет ко крещению, чтобы разрешить осуждение Адама Первозданного. Как громовые раскаты, возгремел "над водами многими" свидетельствующий глас Небесного Отца.

В стихирах шестого гласа трогательная сторона, как и должно быть, углубляется, ты мя освяти, Владыко, божественным явлением Твоим: по земли ходиши певаемый от серафим, и раб владыку крещати не научихся... , - говорит Креститель.

Есть в этой службе песнопения и "вопиющего" характера: Глас Господень на водах, Ко гласу вопиющаго в пустныни. Есть одно песнопение "чистого света" - прокимен великого освящения воды Господь просвещение мое.

В великие праздники первое место по количеству песнопений занимает глас первый (82 песнопения); за ним следуют гласы: второй (71), четвертый (65), шестой (58), восьмой (32), третий (8) и седьмой (6). В Триоди Постной на первом месте стоит глас шестой, а в Триоди Цветной - второй. Таким образом, в песнопениях великих праздников шестой глас занимает четвертое место, а не первое, как голословно утверждает Д.В.Разумовский [2.31, 202].

Вот какими "цветами" поэзии и мелодии украшено отцами Церкви наше богослужение. Язык искусства трудно передать словами. Более того, искусство мало понимать только: его надо уметь воспринимать. Как бы ни старались словами описать слепому красоту картины, или глухому - музыку, слова никогда не заменят восприятия. Здесь требуется особое чутье, особый слух, на приобретение которых не существует пока еще готовых рецептов. Особенно трудно это дается в области музыки, потому что она передает мысли, чувства и настроения так, как никакое слово передать не может; поэтому мы ее и ценим. Но если такова музыка вообще, то что можно сказать о музыке церковной - искусстве "не от мира"?

Являясь "зеркалом" богослужебного текста, знаменная мелодия передает очень много такого, что улавливается только духовно, что читается, как говорят, "между строк" и потому является "нечитаемым" для человека, да еще к тому же, "душевного". Максимальная выразительность знаменной мелодии дает нам основание именовать эту мелодию не только "словесной", но и священной в истинном смысле этого слова, ибо она отражает священный текст так, как только возможно воспринять человеку, не утратившему окончательно духовный слух.

Наши древние песнописцы, знаменотворцы и песнорачители мудро сочетали здесь богомыслие с музыкальной красотой, вразумительность - с искусством, духовную простоту - с мудростью, церковность -с народным творчеством. В знаменном песнотворчестве, как и в нашей древней иконописи, чувствуется некая богопросвещенность.

Таким образом, вопрос о том, нужен ли знаменный распев в богослужении Русской Православной Церкви - это то же, что и вопрос о значении молитвы, Устава, богослужебного языка и всего вообще, что составляет наше православное богослужение.

Личность Христа-Спасителя называют чудом истории; да и Священное Писание есть идеологическое чудо, а если это так, то и отражающая его знаменная мелодия является таким же чудом. В ней звучит спасительная сила Божия, невыразимо действующая на верующую душу, и Божия премудрость, могущая сообщить "неизреченное" и иудею (т.е. богослову), и эллину (т.е. музыкально образованному), если тот и другой, кроме своей земной мудрости, сильны духовно.