В итоге всего сказанного о позднейших (незнаменных) мелодиях мы должны признать, что все они являются положительными в своей близости к знаменному распеву и отрицательными по степени удаления от него. Все они тяготеют к нему, как растения - к солнцу. Общий же недостаток всех этих мелодий состоит в том, что они лишают наше осмогласие его полноты и многогранности. Песнопения юго-западных распевов представляют собой самоподобны своего рода, с тем лишь различием, что они - гораздо беднее последних: они все в общей сложности имеют по одному самоподобну на каждый вид песнопений (тропарь, стихира, канон). Знаменный же распев распределяет строки по содержанию, а не по видам песнопений. Лишая песнопения самобытности, богословской сущности, южно русские распевы умаляют тем самым их церковность, удаляют от идеала, обедняют и суживают их, оставляя одну лишь общую идею данного гласа. Таким образом, киевский и другие позднейшие распевы с этой стороны являются упрощением в угоду мирским тенденциям. Осмогласие в южно-слявянских распевах - это то же, что русский язык с иностранным акцентом.

Совокупность южно-славянских распевов нельзя рассматривать как квинтэссенцию знаменнной мелодии в национальной обработке или как эклектический прогресс в церковном пении. Распевы эти никогда не смогут заменить знаменного. Такую замену можно допустить лишь в случаях невозможности или неудобства применять знаменную мелодию в ее чистом виде.

В практическом применении распевов у нас создался своего рода неписанный закон, который действует и в наши дни. По этому "закону" стихиры все поются киевским распевом (во времена Потулова догматики пели знаменным распевом), тропари 1-го, 2-го, 3-го и 8-го гласов - греческим распевом, а 4-го - либо обычным, либо тоже греческим, тропари 5-го и б-го гласов - киевским. У Бахметьева тропари б-го и 7-го гласов даны в сокращенном напеве болгарского распева. Ирмосы 1-го, 2-го, 3-го и 8-го гласов поются греческим распевом (с изменениями), ирмосы 4-го гласа - обычным, а ирмосы 5-го и 6-го гласов - измененным знаменным. Седьмой глас, как известно, в киевском и малом знаменном распеве звучит почти одинаково. Антифон "От юности моея" поется обычным (измененным греческим) распевом. Величания поются распевом обычным (смесь знаменного с киевским). "Блажен муж" поется обычным распевом (переработка мелодии 8-го гласа киевского распева). "Свете тихий", "хвалите имя господне", "Честнейшую", Славословие великое, "Благослови душе моя господа" на всенощном бдении и литургии, "Единородный сыне", "Херувимская песнь", "Милость мира", Символ веры и "Отче наш" поются обычным распевом (переработка киевского и греческого). Похоронное "Святый боже" поется знаменным распевом в сокращении, "Славно бо прославися" - болгарским распевом, "достойно и праведно" на литургии святого Василия Великого - киевским, стихиры Пасхи - знаменным распевом [2.28, 7;2.29, 107]. Так было во времена Потулова (1885г.), во времена Покровского (1910г.) и после них; так есть и в наши дни. С точки зрения строго церковной, такое положение нельзя назвать нормальным. Наш богослужебный Устав не знает гласов "тропарных", "ирмосных" или "стихирных". Конечно, все эти песнопения имеют мелодии не одинаковые, даже в одном и том же гласе, но не надо забывать, что в знаменном распеве каждое песнопение имеет собственную мелодию: дело тут не в форме песнопения, а в его содержании.

По мнению Потулова, правильно было бы все песнопения данного богослужения (например, всенощной) пропеть одним каким-либо распевом; но народ так привык к этому "распорядку" распевов, что если бы, например, на Страстной седмице тропарь "Благообразный Иосиф" спел бы кто-либо не болгарским, а другим распевом, - в храме поднялся бы ропот и возмущение, как заметил в свое время Потулов.