Как исполнялись гимны или песнопения в древнехристианской церкви при богослужении? Уже из самого понятия о гимне, как песнопении, видно, что его исполнение совершалось посредством пения или вокальной музыки. На эту связь гимна с пением ясно указывает блаж. Августин, когда замечает про первый, что он предполагает три следующих условия: а) это должна быть песнь хвалебная 2) песнь во славу Божию и 3) непременно песнь, т.е. исполняться посредством пения . Все эти условия имели место в богослужебной практике древнехристианской церкви. Нам предстоит обратить внимание на выполнение последнего из них и ближе ознакомиться со способом музыкально-голосового исполнения церковных песнопений во время службы.

По степени участия исполнителей в древней церкви существовало три рода пения: 1) одиночное, 2) антифонное, или переменное, и 3) общее. Проследить и точно определить значение каждого из этих трех певческих элементов в составе древнего пения можно только отчасти. Одиночное пение в чистом виде редко практиковалось, но или сливалось с антифонным, при исполнении мелодии, которая затем подхватывалась целым собранием, или примыкало к чтению нараспев псалмов, евангелия, апостола, вообще писаний, а это последнее, чтение или произнесение речитативом, составляло нечто среднее между чтением и пением . В основе антифонного или переменного пения лежал общий прием, состоявший в чередовании исполнителей; оно основывалось на разделении пения между двумя исполняющими сторонами: между певцом, или предначинателем пения, и народом, между псалтом и хором, или же между двумя отдельными хорами. Само исполнение состояло в том, что мелодия, исполненная одним хором, повторялась без всякого изменения в своем составе другим. Говоря по-теперешнему, это было пение по клиросам и предполагало разделение исполнителей, а иногда и всех присутствующих на две части или стороны, из которых одну по временам составляли мужчины, другую-женщины. Родиной антифонного пения считают восток, преимущественно Сирию и Антиохию. Но еще задолго до принятия этого рода пения в христианском мире он уже был известен в практике греческого театра, где исполнение какой-либо строфы попеременно двумя хорами певцов называлось уфсцЮ и ЬхфйуфспцЮ. Филон говорит о терапевтах, что во время своих собраний для молитвы они составляли два хора: один из мужчин, другой из женщин, и исполняли гимны во славу Божию - то все вместе единогласно, то порознь, попеременно, сопровождая свое пение жестами. Хотя церковное предание и возводит начало антифонного пения ко временам Игнатия Богоносца, который, по свидетельству Сократа, будучи перенесен в сферу небожителей, слышал там, как ангельские лики попеременно пели трисвятую песнь, но так как это известие впервые идет через Сократа, жившего в IV веке, то его хронологическая достоверность может быть оцениваема только с точки зрения того времени. Прецедент этого сказания находится в книге пророка Исаии, где говорится о таком же примерном, антифонном пении ангелов, которые взывали друг к другу хвалебную песнь "Свят, свят, свят Господь Саваоф", и следовательно обыкновение Антиохийской церкви имело уже за себя основание в ветхозаветном примере. Сущность сократова сказания может быть сведена к тому простому историческому заключению, что именно в Сирийской церкви впервые появился и был принят этот род пения; здесь он был связан с именем знаменитого представителя древне-сирийской церкви, Игнатия Богоносца, и отсюда в IV веке распространяется далеко за ее пределы, становится известен и на западе. Положительные свидетельства об употреблении этого рода пения в церкви одновременно касаются востока и запада и принадлежат к IV веку. Блаженный Феодорит о начале антифонного пения говорит следующее: когда Антиохийский епископ Леонтий изменил православию и стал петь малое славословие по-ариански, тогда два пресвитера, Флавиан и Диодор, прервали общение со своим епископом и стали собираться с православными в храме и петь псалмы Давидовы антифонно. Они первые, говорит историк, разделив хор на две половины, уставили петь псалмы Давидовы попеременно, и это началось с Антиохии. На западе оно было введено Амвросием Медиоланским и, как ясно говорит историческое свидетельство, было заимствовано последним именно с востока. Это пение так пришлось по вкусу современникам, что сами еретики воспользовались им для привлечения народа в свои храмы при исполнении своих гимнических произведений. Так было с арианами в Константинополе при Иоанне Златоусте, так было и в Медиоланской церкви при Амвросии . Особый вид или прием антифонного пения (в чистом его, так сказать, виде) составляло ипофоническое пение. Оно состояло в том, что певец мерным и благозвучным голосом начинал и исполнял псалом, а народ участвовал с ним в пении, повторяя последние слова известных стихов псалма или гимна или сопровождал каждый отдельный стих его каким-либо одним стихом или припевом. На древне-церковном языке это называлось: эрпцщмеЯн' эрбчпэейн' succinere- подпевать. Древнейшее указание на этот род пения сохранилось в Апостольских Постановлениях (II, 57, русск. пер. стр. 90), где говорится, что, по совершении чтецом двух чтений из Ветхого Завета на .литургии оглашенных, "другой кто-либо (избранный псалт) пусть поет песни Давидовы, а народ пусть подпевает последние слова стихов". Дионисий Ареопагит говорит о подобном же исполнении псалмов предстоятелем и присутствующими в алтаре клириками. К этому способу певческого исполнения псалмов и гимнов близко подходило пение эпифоническое, когда народ к известным строфам или стихам гимна присоединял какой-нибудь припев или формулу. Такими припевами были в древней церкви: "Слава Отцу и Сыну и Св. Духу", "аминь", "яко в век милость Его" (у Афанасия) и другие. Следы эпифонического пения сохранились очень ясно в теперешней церковной практике в припевах антифонов, в прокимнах и исполнении псалмов.

Третий род пения составляло пение общее, исполнявшееся всеми присутствующими в церкви. Пели все вместе, в пении участвовал каждый, кто только мог и умел петь. Этот способ исполнения церковных гимнов (и молитв) был особенно употребителен в первохристианскую эпоху, служа выражением тесной нравственно-религиозной связи, которая соединяла между собою членов христианской общины. Свидетельство Плиния в письме к императору Трояну о ночных собраниях христиан, свидетельство Тертуллиана о способе совершения агап в первохристианском мире и замечания древнейших литургийных записей не оставляют на этот счет никакого сомнения. Эта практика держалась во всей силе и во времена Иоанна Златоуста. "Некогда", - говорит он - "верующие сходились вместе и пели сообща; тоже делаем и теперь... Мужчины и женщины, старцы и юноши, отличаются только полом и возрастом, но не пением, потому что дух, управляя голосом каждого, из всех создает одну общую мелодию". Но эта система пения держалась недолго, да и не могла держаться в силу дисциплинарных условий, изменивших строй церковно-литургических отношений. Первым симптомом ее падения служило учреждение особенного класса певцов или псалтов . Этих последних мы впрочем должны отличать от псалтов первохристианской эпохи, которые были собственно предначинателями пения, запевалами, канонархами и служили его представителями или корифеями в ипофонической системе. Тертуллиан находил антихристианским обычаем самое существование таких praecentores, может быть, потому, что они взяты были из практики греческого театра, где видную роль играли корифеи хора или запевалы, дававшие тон и состав мелодии. Но кроме того Тертуллиан видел в их обязанностях посягательство на свободу молитвенного расположения. Молитва христианина, по его словам, обусловливается расположением его сердца, она свободна, потому что не подсказывается другим, но возбуждается и развивается сама собою в таинственной глубине души. Зная основной мотив часто резких и аксцентрических суждений Тертуллиана, который и словом и делом старался воскресить простоту и чистоту первохристианской практики в церкви своего времени, уже начинавшей регламентировать свободные формы древнехристианского культа, легко понять, что Тертуллиан вооружался здесь против ограничения прав общины в деле молитвы и выражения своих религиозных убеждений. Но с течением времени певцы получали более прочное официальное положение и мало помалу оттесняли народ от участия в пении, сосредоточивая эту обязанность в замкнутом круге лиц, специально назначенных для исполнения пения и получавших на это полномочия посредством посвящения. В этом смысле составлено было относительно певцов 17 правило Лаодикийского собора, которое узаконивает, чтобы кроме певцов, состоящих в клире, имеющих право всходить на амвон и носящих фелонец, никто другой не мог петь в церкви. Здесь, очевидно, речь идет об особенном классе певцов с иным назначением, чем псалты или мониторы древнехристианской церкви, хотя, по объяснению Вальсамона, этим правилом будто бы предоставлялось певцам только начальство над пением, но не запрещалось подпевать и народу. Мы не хотим сказать, чтобы этим правилом везде и абсолютно было прекращено участие народа в пении; оно продолжалось там и здесь, но встречалось как явление спорадическое. Так говорит Исидор Испалийский. Сокращение или ограничение народного участия в пении вызывалось многими причинами. Порядок богослужения с течением времени более и более усложнялся, церковные произведения полагались на ноты и исполнялись по образцу известной мелодии, которая требовала предварительного изучения и навыка в пении. Церковная дисциплина стала находить недозволительным участие в пении женщин, и Кирилл Иерусалимский выражался о нем, как о таком, которое более годится для сцены и содержит мотивы изнеженные. На его стороне стоял и Исидор Пелусиот, который ту же самую мысль высказывал более полно и мотивировал более основательно. Вследствие всех этих условий народ мог участвовать в пении, произнося только небольшие, известные ему по навыку формулы и притом самого простого напева, но что касается до исполнения более продолжительных, записанных богослужебных песней, то это было доступно одним только знатокам пения и людям грамотным. И мы видим, что в IV веке начинают возникать певческие школы, а при больших церквах составляются многочисленные певческие хоры, состоявшие под управлением доместиков или знатоков пения и музыки. Во времена Феодосия Великого в Константинополе уже существовала особая певческая школа, из которой выходили учители пения. Один из таких учителей занимался с певцами Иоанна Златоустаго. При больших церквах состояли целые хоры певцов, и в Софийском соборе по штату импер. Юстиниана было положено состоять 25 певцам, с которыми разделяли эту должность 100 отдельных чтецов. В монастырях, где большая часть монахов была грамотна, а неграмотные были обязаны заучивать наизусть псалтирь и употребительнейшие церковные песни, все братство, благодаря этому, могло по древнехристански участвовать в пении.