Государственная принадлежность Юго-Зап. Руси в этот период неоднократно менялась: от Великого княжества Литовского она перешла к Речи Посполитой (1569), а в 1654 г. Левобережная Украина вошла в состав России. Наиболее тяжким положение православной Церкви было под властью Польской Короны. Стремясь сохранить веру в сложнейших условиях конфессионального и национального гнета, православные на украинско-белорусских землях особое внимание уделяли сбережению традиций богослужебного пения. В указанный период оно существовало в двух формах: 1) знаменный распев и 2) партесное пение (с кон. XVI в.). В юго-западнорусской традиции древнерусского певческого искусства было много общего с традицией российской, однако имелись и существенные отличия. В XV-XVII вв. (и позже) в православном богослужении Юго-Зап. Руси продолжал существовать древний знаменный распев, достигший в XVI - 1-й пол. XVII в. вершины своего развития, если судить по напевам ("напев" - укр. название мелодии богослужебного песнопения, соответствует рус. "распев"), записанным в Ирмологионах (Ирмолоях, Ермолоях, Ярмолоях) - особых украинскобелорусских певческих сборниках смешанного состава, где помимо ирмосов помещались и песнопения из других богослужебных книг - Октоиха, Триоди, Праздников, Обихода (ИР НБУВ. Ф. I. № 3367, 3867, 3868; Ф. VIII. №20; Ф. 177. № 70; Ф. КПЛ. 30 П; ЦГББ. № 10845, 10846; НБВ. Акс. 2529 и мн. др.). Сохранились единичные знаменные беспометные украинско-белорусские Ирмологионы сер.- кон. XVI в., называвшиеся (в Зап. Украине) "кулизмяными" (АрхЮЗР. Т. 12. Ч. 1. С. 21).

Мелодии богослужебных песнопений именовались в Ирмологионах исключительно "напелами". Термин "напел" относился к общему для всей территории "напелу киевскому", к местным редакциям традиционных песнопений (в этом случае он обозначал особый перевод), а также к греческим, болгарским, молдавским и другим редакциям. В Супрасльском Ирмологионе (1598-1601 гг., ИР НБУВ. Ф. 1. № 5391) применяется и более общее понятие - "пение" (здесь - демественное), обозначающее способ, стиль исполнения (в данном случае - с исоном).

В XVI в. певчие Зап. Украины и Зап. Белоруссии впервые в византийском ареале освоили европейскую систему пятилинейного письма, позволяющую точно "преводити в нотованое" (пояснение к чину всенощного бдения из Ирмологиона Супрасльского мон-ря 1598-1601 гг., л. 271) знаменные, а также греческие, болгарские, сербские и другие напевы того времени (и безошибочно реконструировать их сегодня). Нотолинейная система записи получила в XVII в. широкое распространение как в Юго-Зап. Руси, так и в Великороссии (с сер. XVII в.) и была названа "киевское знамя". Первые дошедшие до нас нотолинейные Ирмологионы кон. XVI - нач. XVII в.- Супрасльский, Львовский (Волынский), Долынянский и др.- содержат ранний, скорописный вид нотации, где тонко прочерченные ноты близки по рисунку к крюкам - статье, столице. Ближе к сер. XVII в. ноты приобрели вид квадратов (реже ромбов), что дало повод назвать нотацию квадратной.

Начиная с 20-х гг. XVII в. общераспространенные на Украине традиционные песнопения (при сопоставлении их с локальными или инонациональными разновидностями) назывались "киевскими", иногда - "по древнему преданию", "по преданию церковному", "старыми", "старожитными" и т. п. Киевскими в XVII-XVIII вв. чаще всего назывались службы (или Отдельные песнопения) всенощного бдения и литургии свт. Иоанна Златоуста, а в XVIII в.- и осмогласные песнопения вечерни, утрени, молебнов, панихиды. Наиболее оригинальной украинской редакцией киевского напева является напев Межигорского мон-ря (40-е гг. XVII в.), а его белорусской редакцией - древний напев Супраслъского мон-ря (кон. XVI в.), основанного в XV в. выходцами из Киево-Печерской лавры. Сходство или даже совпадение киевских и супрасльских обиходных напевов говорит об их появлении в XVI в., а также о единстве певческой традиции на всей территории Юго-Зап. Руси. Конфессиональная изоляция православия на территории Речи Посполитой, необходимость противостояния католичеству, униатству (с 1596), протестантизму привели к своеобразной консервации украинско-белорусской традиции знаменного распева, длительному сохранению им архаических черт, напр., элементы раздельноречия в западно-украинских Ирмологионах сохранялись до XVIII в. Характерно почти полное тождество напевов Вост. и Зап. Украины, незначительность изменений в вариантах. Ограниченно по сравнению с российской ветвью знаменного распева выявлена многораспевностъ, т. е. бытование местных редакций обиходных песнопений. Всего четыре песнопения (из Обихода простого и постного) имели в Зап. Украине особую редакцию - острожский напев, отличавшийся от киевского строгостью, меньшей развернутостью и рядом особенностей строения. Большинство как осмогласных, так и неосмогласных песнопений имело в украинско-белорусском регионе по одному - основному - напеву. Единичные песнопения Обихода известны в местных вариантах и назывались (в XVII-XIX вв.) львовским, волынским, новгородским (новгород-северским), харьковским и другими напевами. В кон. XVII в. в традиционных напевах происходили изменения, иногда они приобретали черты нескольких местных редакций (напр., киево-острожские напевы). Важнейшим проявлением архаичности украинско-белорусской ветви знаменного распева было сохранение в XVI-XVII вв. его основной - монодической - формы, отсутствие знаменного многоголосия, возникшего на основе традиционных напевов и бытовавшего в это время в Великороссии. Известен лишь один случай бытования демественного двухголосия (с исоном) в греко-балканском стиле, а также единичные примеры двухголосия народно-подголосочного плана (в Межигорском и западноукраинском Ирмологионах). Сохранность монодии в церковном пении Зап. Украины и Зап. Белоруссии в XVII-XVIII вв. (в отдельных рукописных сборниках она выписывается до сер. XIX в.) аналогична развитию народно-песенного многоголосия этих регионов, которое в своей основе и ныне остается архаично-унисонным (или т. н. гетерофонным - с небольшими кратковременными "разветвлениями" при унисонном исполнении). И в XVII, и в XVIII вв. монодическое пение продолжало оставаться основным, оно рекомендовалось духовной властью "для клиросного употребления в монастырях и приходских церквах" (Вознесенский. Церковное пение. С. 68). В нач. XVIII в. рукописная традиция методического пения была подкреплена появлением печатных Ирмологионов (Львов, 1700, 1709, 1757; Почаев, 1766) - первых нотных наборных изданий у восточных славян, восходящих к рукописным Ирмологионам XVII в.

В кон. XVII в. (и особенно в XVIII в.) стали заметными изменения, происшедшие в напевах. В обиходных песнопениях все чаще использовался принцип повтора отдельных слов и слогов, заимствованный в XV-XVI вв., по-видимому, из греко-балканского калофонического пения. Со 2-й пол. XVII в. его применение приобрело гипертрофированные формы, вследствие чего исчезла широкая распевность, уступив место дробным повторениям текста. В напевах установилась точная повторность попевок, сокращались мелодии: вместо "великих" исполнялись "малые", включавшие в себя только часть попевок "великих". В отличие от обиходного осмогласное пение в меньшей степени поддавалось изменениям. Существенное значение для развития церковного пения в XV-XVII вв. имели связи между греками и болгарами, с одной стороны, и украинцами и белорусами - с другой. Важнейшими очагами поствизантийской культуры стали молдавские мон-ри Сучавы, Путна, Драгомирна, Нямецкий - связующие звенья между Афоном, К-полем и восточнославянскими землями. Известно об обучении в сер. XVI в. дьячков-певчих из Львова и Перемышля сербскому и греческому пению в Молдавии (Арх ЮЗР. Т. 1. № 133. С. 142; Разумовский. Церковное пение в России. С. 176). Важнейшим центром духовной жизни православия оставался Афон. В XV-XVII вв. паломничество украинцев на Св. гору стало интенсивным, монахи, постригшиеся на Афоне, устраивали после возвращения на родину мон-ри по образцу афонских (львовский Онуфриевский, Креховский и др.). Огромное значение имела деятельность прп. Иова Княгиницкого. Возвратившись после 12-летнего пребывания на Афоне в Галицию, он завел афонские порядки в Уневском, Угорницком, Дерманском мон-рях, а в 1612 г. организовал близ галицкого городка Манява скит (см. Манявский скит), приобретший впосл. широкую известность и названный "Новым Ватопедом" Руси. Здесь с благословения К-польского Патриарха Тимофея II было заведено "болгарское пение".

Пристальное внимание к грекобалканскому богослужебному пению проявилось в записях греческих, болгарских, сербских, волошских, молдавских ("мултанских") распевов в западнорусских Ирмологионах сер. XVI - кон. XVIII в., в наибольшем количестве - в XVII в. Наибольшую известность получил греческий распев, бытовавший в основном в мон-рях. Кроме вышеперечисленных обителей он исполнялся в Супрасльском и Жировицком мон-рях в Зап. Белоруссии, Межигорском мон-ре на Киевщине, Лавровском - на Перемышлыцине и многих др. Самые распространенные песнопения с греческими распевами относились к литургии свт. Иоанна Златоуста, другие певческие тексты (кондаки, полиелей, песнопения Октоиха) представлены единичными примерами. Чрезвычайно многочисленны песнопения болгарского распева (до 300), отличающегося систематичностью осмогласия и разнообразием видов. Мелодика многих греческих и болгарских распевов, особенно мелизматических, стиль которых восходил к орнаментальным торжественным образцам "пападического" и "асматического" видов византийской калофонии, была сходной. Существовали связи также и между греко-балканскими и некоторыми киевскими распевами из всенощного бдения и литургии. Из греческой исполнительской традиции пришла в отдельные мон-ри манера пения с исоном ("супрасльское демественное пение").

Ревностными защитниками православия на украинско-белорусских землях были братства. Сопротивляясь переходу молодежи в католичество и протестантизм, происходившему благодаря активной деятельности иезуитских и протестантских учебных заведений, братства приступили к созданию системы православного образования, а также к обновлению традиции богослужебного пения. Эти две цели были взаимосвязаны. Начиная с 80-х гг. XVI в. стали открываться школы, коллегии, академии, называвшиеся греко-славянскими или греко-латино-славянскими (в Остроге, Львове, Луцке, Киеве и других городах). В состав преподавателей школ входили высокообразованные педагоги - украинцы, белорусы и греки. В учебные программы православных школ был введен предмет "мусикия", освещавший практические и теоретические основы нового партесного пения. Если в нач. XVII в. при обучении музыке использовались учебники европейских авторов (И. Шпанбенберга и др.), то в 70-х гг. XVII в. уже существовала отечественная теория многоголосного пения, изложенная композитором и педагогом Я. Дилецким в его фундаментальном труде "Идея грамматики мусикийской" (1679), а также в трактатах других авторов. Деятельность братств способствовала повышению уровня грамотности, культуры церковного пения, о чем сохранились отзывы современников, посетивших Украину (напр., Павла Алеппского).

Церковное многоголосие было, по мнению братчиков, необходимым для своего времени новшеством, эффективно противостоявшим броскому великолепию католической службы. Однако, как отмечалось выше, в XVI-XVII вв. на Украине и в Белоруссии не существовало национальных форм церковного многоголосия (подобных строчному и демественному в России), поэтому и возникла необходимость разработки и введения в православное богослужение нового многоголосного пения. В партесных произведениях (на 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 12 голосов) разрабатывались западноевропейские приемы полифонического изложения материала во взаимодействии с одно-, двух-, трехголосием народно-песенного плана (кант, псальма). Нацеленность авторов многоголосия на вокальную технику объясняется исполнением "партесов" без сопровождения - a cappella (инструменты в богослужение не допускались как признак "латинства"). Отличительная черта украинско-белорусских партесных композиций (особенно ранних) - отсутствие мелодической связи между ними и традиционным знаменным распевом, на основе которого созданы лишь единичные многоголосные произведения. Начиная с 50-х гг. XVII в. партесное пение было принесено украинскими певчими в Россию, где одним из способов создания многоголосия стали как раз обработки киевского, греческого, болгарского, знаменного и других распевов.

Монодия продолжала исполняться в мон-рях, как православных, так и вынужденно перешедших в унию (это видим по Супрасльскому и Жировицкому Ирмологионам 30-40-х гг. XVII в.). При православных мон-рях и приходских церквах действовали начальные школы, где дети обучались церковнославянской грамоте по Псалтири и Часослову и монодическому пению по Ирмологионам. В провинциальных братствах, организованных вокруг сельских приходских церквей в Зап. Украине ведущим, по-видимому, оставалось одноголосное "простопение", оно сохранилось в Закарпатье и поныне.

Догматик на малой вечерне 1-го гласа. Октоих нотный знаменного пения "Беляевской редакции" в четырехголосной партитуре. Рубеж XVII-XVIII вв. Партесная гармонизация (ГИМ. Епарх. певч. (№25. Л. 11)

Две системы образования (и церковного пения) не противостояли друг другу. Взаимодействие обителей и братств в деле борьбы за православие приводило, вероятно, к постепенному проникновению партесного пения в мон-ри. Одновременно в крупнейших мон-рях постепенно формировались собственные традиции самобытного многоголосия, как это было в Киево-Печерской лавре. Подобное происходило и в приходских храмах. Так, в Зап. Украине на основе одноголосных напевов (из Ирмологиев) кое-где сложилось устное народное церковное пение на 2-3 голоса (непартесное). Точное время его возникновения (XVII или XVIII в.) пока не установлено.

Е. Ю. Шевчук