Драматична судьба русского церковного многоголосия, которое в своей самобытности и красоте выделяется во всем православном мире. Русское многоголосие возникло в церковном пении, видимо, с очень давних пор и главное - без какого-либо заимствованного извне образца. Ни у греков, ни у сирийцев, ни у народов древнеславянского региона такого многоголосия не было. Однако, те скромные формы многоголосного церковного пения, какие у них были, они любовно сберегли до настоящего времени. Мы же свое потеряли. Поэтому, думается, что в настоящий момент, когда русское Православие вновь набирает свою силу, нам необходимо вспомнить про наши отечественные традиции многоголосного пения.

Русское церковное многоголосие исключительно в своем своеобразии, необычной красоте, насыщенности и глубине смыслов, одухотворенности. Его часто сравнивают с древнерусскими иконами, и это сравнение действительно наиболее уместно. Многоярусные древнерусские фрески и иконы, на которых может быть изображено одновременно несколько пространственных, временных и "сюжетных" пластов, связанных единством высшего смысла, сопоставимо с самостоятельными ярусами - линиями мелодических голосов в многоголосии. Таких расположенных по вертикали ярусов в иконе могло быть два или три. Равно и в многоголосии преобладало двух или трехголосие. (Появление в русском церковном пении четырехголосия говорит нам уже о воздействии на него юго-западного примера.) Подобно тому, как могли искусно переплетаться линии "ярусов" в иконном изображении - одна входить в "поле" другой, голоса-мелодии "врастали" друг в друга, образуя причудливые комбинации сочетаний. Имело многоголосие и некую "зрительную" аналогию с иконописью: средний голос в нем записывался красным цветом, а крайние - черным. В рукописных певческих книгах церковное многоголосие появляется в XVI веке (или немного раньше). По крайней мере, в Чиновнике архиепископа Новгорода и Пскова, отражающем практику начала XVI века, уже имеется упоминание о пении "с верхом", т.е. как минимум двумя голосами, один из которых есть "верх".

Опять-таки, как и в случае с одноголосными распевами, прочесть церковное многоголосие до середины XVII века мы пока не можем. Те же многоголосные распевы, которые поддаются пониманию и исполнению, показывают нам уникальное певческое искусство. Что наиболее характерно для русского церковного многоголосия? Прежде всего то, что оно складывается на основе мелодических распевов. Каждый голос представляет собой вариант распевания данного текста и может при надобности звучать отдельно как полноценная мелодия. Это, пожалуй, самое главное. Отсюда проистекают все другие особенности многоголосия. Имеющее мелодическую природу, оно максимально выявляет свойства русских одноголосных распевов - их пластичность, широту, гибкость ритмических рисунков, их несимметричность (отсутствие обязательной кратности при дроблении крупных длительностей). Русское православное многоголосие обладает теми же качествами, что и русское православное одноголосие. Оно слагается как венок из линий-голосов, переплетающихся в непредсказуемых сочетаниях. Основной вариант распева идет в среднем голосе - том, который в рукописях выписывается киноварью. Самыми развитыми в мелодическом отношении являются обычно крайние голоса: их совместное звучание отвечает всем тем "нормам" согласования, которые отражают слышание нашими предками "совершенной" гармонии. Второй такой же "акустически" чистой парой голосов являются нижний и средний. Сочетание же среднего голоса и верхнего возникает как результат объединения двух названных пар голосов: оно допускает разнообразные варианты диссонансов, чаще всего секундовых. При этом ни одна из мелодий не теряет тех качеств, которые свойственны распеву. Это не те "безликие" голоса, какими они станут позднее в сочинениях партесного стиля и написанных по их законам обработках русских распевов: каждый голос дает свой "лик" мелодии, свое отражение текста, свое его толкование.

В русском церковном многоголосии нет четкой периодичной пульсации, выдающей всегда "мирской" характер музыки. Оно как бы и вовсе не членится, но плавно течет от начала к концу каждой словесной фразы. Оно так же одухотворено и "надмирно", как и каждый из слагающих его одноголосных распевов. Вместе с тем корни отечественного церковного многоголосия уходят в такую глубину русского духовного сознания, на которой смыкаются церковное и фольклорное песенные начала. Поэтому русское церковное многоголосие порой схоже чем-то с древним русским песенным фольклором.

Специфику русского церковного многоголосия полностью передает его крюковая запись. Каждый голос при этом записан как бы сам по себе, в своем пространственном и временном измерении (вспомним опять-таки древнерусские иконы). Запись не указывает на то, как голоса должны между собой соотнестись: это было полностью отдано певчим, которые знали "законы сведения" голосов в общее звучание. Опять-таки, запись содержала в себе элемент "тайнозамкненности". Он сохранился до некоторой степени и при переводе крюкового многоголосия на линейную нотацию, хотя в целом можно сказать, что любые переводы с крюков на ноты несут с собой большие потери.

Русское церковное многоголосие называют "строчным" (от слова "строка" в значении певческая партия). Это название глубоко соответствует природе и сути многоголосия. Так как большая часть многоголосных распевов записана знаками демественной нотации ( одной из разновидностей крюковой), то "строчное" многоголосие именуют также и демественным.

Голоса "строчного" многоголосия в записи обозначалась как "низ", "путь", "верх", "демество". Соответственно, певчие звались "нижник", "путник", "вершник", "демественник". Многие исторические документы XVII века передают нам живую и богатую, своеобычную и устойчивую традицию певческой жизни русской церкви: умение певчих исполнять каждую "строку" многоголосия, по крайней мере, стремление к этому ("а чего не знаю, того Бога. буду молить и учитися рад", - говорит один из певчих в своем отчете митрополиту); владение ими огромным певческим "репертуаром", в котором находились практически все песнопения Всенощного бдения и Божественной литургии. Именно русским певчим, многие имена которых нам известны, обязаны мы тем, что русское церковное многоголосие в пору гонений на него было сохранено под "прикрытием" нового партесного пения и его нотолинейной записи. Распевщики переводили на новое нотолинейное письмо старые "строчные" песнопения, которые хорошо знали, любили и заботились сохранить. Часть многоголосных распевов, которые мы даем в нашем Приложении, взяты нами из нотолинейных певческих книг XVII века.

Русское церковное многоголосие ушло из церкви не потому, что изжило себя. Оно было вытеснено партесным пением, не без волевого участия в этом акте отдельных деятелей русской истории. Русское церковное пение оказалось "зеркалом" трагедий, происшедших и в истории Российского государства, и в истории церкви(*).