Как известно, знаменный распев имеет несколько видов. Вопрос о количестве этих видов, равно как и о происхождении самой растяжимости решается учеными неодинаково: одни исследователи находят четыре вида, другие - три, иные - два. При этом часто смешивают один вид с другим из-за кажущегося сходства мелодий и тождества названий. Ошибка кроется опять же в неправильном подходе - в исследовании распева на основе строения мелодии, а не содержания текста, управляемого Уставом. Рассмотрим все эти мнения.

Д.В.Разумовский делит знаменный распев на три вида: большой, средний и малый. Он ссылается на какие-то (какие именно, не говорит) "надписания", где, якобы, указано петь то или другое песнопение в дни воскресные одним распевом, а в великие праздники - другим. Кроме этого, автор разделяет мелодию большого знаменного распева на стихирную, тропарную и прокимную [2.31, 100, 400]. С таким делением согласиться никак нельзя. В большом знаменном распеве, как известно, нет песнопений, одинаковых по мелодии, и, тем более, не может быть особых групп: каждый тропарь, стихира, ирмос имеют собственную мелодию, прокимны же и аллилуиарии состоят из одной определенной строки, которая распространяется на все прокимны и аллилуиарии данного гласа.

Малый знаменный распев Разумовский называет прямой и "самой существенной отраслью большого знаменного распева, простым сокращением большой мелодии без нарушения гласового устройства" [2.32, 74-75].

Разумовский твердо заявляет, что "подобны" установлены святым Иоанном Дамаскиным, "когда он занимался составлением Иерусалимского Устава" [2.3, 52]. Это замечание для нас очень важно. Но автор смешивает самоподобны с самогласными. "Краткая мелодия самогласных или самоподобных... сделалась образцом для стихир не самогласных, которые во время Дамаскина не имели мелодии, изображенной нотами". Возможно, что во времена преподобного Иоанна Дамаскина так и было; в нашем же большом знаменном распеве каждый самогласен имеет свою мелодию (см., например, воскресные стихиры 1-го гласа на "воззвах").

И.И.Вознесенский выделяет в знаменном распеве три вида: "расширенный", употребляющийся в великие праздники; средний, или "обычный большой", употребляющийся в дни воскресные; и, наконец, "малый", предназначенный для песнопений, не распетых первым и вторым распевами; сюда же он относит и "подобны", предназначенные для будничных служб [2.8, 78]. "Малый знаменный распев - в самогласных стихирах и подобнах Октоиха, - пишет автор. - Он образовался в России в конце XVI века и составляет частью сокращение - частью изменение большого знаменного распева... Подобны сходны с самогласными стихирами и более близки к среднему распеву" [там же]. Таким образом, Вознесенский отличает большой "праздничный" распев от большого "воскресного", названного им "средним" или "обычным", а подобны считает разновидностью малого распева. Где же находит автор основание для такого распределения? Если взять за основание широту, красоту и сложность мелодий, то это ничего не дает: в богослужениях великих праздников имеются песнопения как с мелодией широкой, красивой, так и с краткой, более простой. Так, в службе на Воздвижение мы находим стихиру Днесь яко воистину, с простой мелодией, и тут же рядом - витиеватую стихиру приидите вси языцы или Днесь неприкосновенный существом. Все эти песнопения принадлежат одному и тому же большому знаменному распеву, чего не стал бы отрицать и сам Вознесенский. А чем отличаются от этих стихир воскресные догматики и евангельские стихиры? Только лишь характерными чертами, свойственными каждому песнопению: это составляет особенность большого знаменного распева вообще. А какая разница, например, между мелодиями стихир Благовествует Гавриил (Благовещение) и С миры пришедшим (евангельская), того же гласа? Ведь последняя стихира гораздо сложнее первой, хотя и положена в обыкновенной недельной службе. Октоих, написанный целиком в большом знаменном распеве, существует у нас даже в линейной нотации (синодальное издание). Следовательно, "распространенный" (большой) распев отнюдь не является принадлежностью одних только великих праздников. Правда, стихиры и, особенно, ирмосы седмичных дней несколько отличаются простотой мелодии от таких же песнопений, положенных на великие праздники, но это ничего не говорит в пользу существования "среднего" распева. То верно, что ирмосы, например, воскресного канона 6-го гласа Яко по суху или 1-го - Твоя победительная заметно отличаются от ирмосов Волною морскою: или Воскресения день:, но ведь и ирмосы пасхального канона также заметно отличаются по своей мелодии от ирмосов канона рождественского, тоже праздничного. Самогласен потому и называется так, что имеет особую, ему одному только принадлежащую мелодию. Если Вознесенский, выделяя "средний" распев, имел в виду семнадцать самоподобнов позднейшего (негреческого) происхождения, то и этот довод нельзя принять, потому что песнопения эти положены не в "недельные" (воскресные) дни, а, наоборот, в великие праздники (см. стихиру Введения на Господи воззвах Днесь вернии). Нельзя также считать признаком "среднего" распева и случайное чередование мелодических строк в некоторых песнопениях большого знаменного распева (см. догматики 3-го, 6-го и 7-го гласов), так как определенный порядок чередования существует только в малом знаменном распеве и в самоподобнах греческого происхождения, с чем согласен и сам Вознесенский [2.8, 170].

Довольно неопределенно говорит Вознесенский и о малом знаменном распеве: то он смешивает его с напевом самоподобнов, то относит и его, и самоподобны к среднему распеву. В отличие от самоподобнов он называет малый знаменный распев "самогласным", так как по его образу можно петь "любую нераспетую стихиру данного гласа" [2.8, 78, 170, 172]. По его мнению, для этого он и существует. Но ведь все стихиры, имеющие надписание "на подобен", имеют и большую мелодию. К XVI веку все стихиры были уже распеты большой мелодией и помещены в крюковых книгах, так называемых <Трезвонах>, причем не только самогласные стихиры средних праздников, но и те, которые Уставом положено петь на подобен. В наши дни уже нет того, что было в IХ-ХII веках. В той же книге Вознесенского, на с. 168, мы читаем: "Самогласны не похожи одна на другую". Как же можно в таком случае по их образцу петь "любую" стихиру?

В вопросе о существовании так называемого "среднего" знаменного распева Вознесенскому вторит Аллеманов. Он называет подобны "средним" распевом и насчитывает всего пять видов знаменного распева [2.4, 124, 131].

В.М.Металлов называет большой знаменный распев "великорусским", а малый - "греко-славянским". Собственно малым (древним) распевом он считает совокупность общезнаменных люд обнов домонгольского времени, насчитывавшихся в Благовещенском кондакаре до тридцати. Кроме того, он еще выделяет и малый (нынешний) распев, считая его "сокращением большого распева применительно к службам обыденным" [2.18, 241-242, 274, 309]. Этот распев, по его мнению, совершенно тождествен с большим [2.19, 68]. Таким образом, Металлов, как и Вознесенский, насчитывает тоже четыре вида, только в другом порядке.

Покровский считает современный малый знаменный распев сокращенным северным вариантом большого распева [2.35, 18].

Игнатьев, как и Вознесенский, также относит к малому распеву самогласные стихиры и считает современный малый распев "упрощенно-сокращенным видом большого знаменного распева", однако затрудняется точно сказать, когда произошло это сокращение. Причиной такого сокращения послужила, по его мнению, продолжительность служб [2.12, 426-430 ].

После всего сказанного возникает вопрос: сколько же всего видов знаменного распева фактически, и имеют ли эти виды какое-либо отношение к нашему богослужебному кругу? Да, имеют. И именно только богослужебный Устав и может дать вполне правильный (церковный) ответ на предложенный вопрос. Если церковное пение есть богослужение, то и говорить о нем надо прежде всего с этой стороны. Пусть историки и теоретики насчитывают видов сколько им нравится, но мы должны исследовать знаменный распев не иначе, как с природной его стороны.

Мелодическим ядром нашей "словесной службы" является, как известно, псалмодия. Ее бесхитростная мелодия состоит из трех-четырех звуков и вращается в пределах примы, секунды верхней, секунды нижней и терции нижней, считая от основного тона "до" (до-ре-до-си-ля). Звуков может быть и меньше, но не больше. Таков неписаный закон православной псалмодии, закон, закрепленный общепринятым обычаем. Звуки пятый и шестой - уже не наши звуки, потому что они дают певучую наигранность, которая свойственна католическому богослужению. Наши опытные церковнослужители хорошо это знают и соблюдают подсознательно. В таком именно мелодическом объеме осуществляется у нас богослужебное чтение.

Следующей степенью широты нашей богослужебной псалмодии является мелодия подобное. Здесь псалмодия несколько расширяется и украшается, но не произвольно, и не в ущерб смыслу, а в полном соответствии с текстом. Мелодия дает ударения на нужных местах. Возьмем любой из древних тринадцати самоподобнов. При быстром исполнении их ясно слышится благозвучное, выразительное псалмодическое чтение. Правы толкователи, называющие эту мелодию "седмичной": в службах Господских праздников (кроме стихир малой вечерни и хвалитных) песнопений "на подобен" не бывает, в праздники Богородичные они иноща встречаются, а стихиры святым все, за немногим исключением, положены на подобен [1.20, 222, 337, 338, 360, 368, 377].

Важно отметить, что на малых вечернях все стихиры, кроме "славников", положены "на подобен" даже в Господские праздники; малая вечерня имеет значение приготовительное, вводное. На всенощных бдениях, как уже говорилось, в Господские праздники из стихир положены "на подобен" только "хвалитны": ко времени пения этих стихир (конец бдения), естественно, притупляются духовные и физические силы участников бдения. Церковный Устав в подобных случаях, снисходя к человеческой немощи, предписывает совершать богослужение по скору, труда ради бденнаго [1.20, 434].

Высшей степенью широты церковно-богослужебной псалмодии является "великая мелодия" (назовем ее так условно), то есть большой распев. Сюда же относится и сокращенный вариант знаменного распева - современный малый распев.

Великая мелодия существует для песнопений самогласных. К ним относятся следующие:

а) самогласны великих праздников и воскресные песнопения;

б) самогласны "дне", т.е. стихиры Триоди и Минеи, которыми Устав выражает особое почтение событию дня и святому, празднуемому в данное время (честь дне);

в) песнопения, которые, хотя и положены уставом на подобен, но в данном случае являются "великопраздничными" (храмовые и другие праздники с бдением);

г) песнопения, которые Устав предписывает исполнять косно и со сладкопением. Сообразно обстоятельствам (время, исполнители и пр.), великая мелодия, "по изволению церковного начальства", заменяется новой малой (т.е. мелодией малого знаменного распева), но не может заменяться мелодией "подобна". Основание для такого распределения мы находим в церковном Уставе.

Наш церковно-богослужебный Устав в широте богослужебного торжества ясно отличает дни простые от дней праздничных. Постепенное развитие этой широты очень хорошо выражено в главе 47 Типикона. Широта праздничного торжества, несомненно, отражается и в широте богослужебной мелодии. Вот почему некоторые исследователи знаменного распева разделяют его на седмичный, воскресный и праздничный, хотя и не всегда делают это правильно.

В церковном Уставе мы находим немало прямых указаний относительно широты богослужебных мелодий. Так, псалом 103 на малой вечерне ("предначинательный") читается тихим гласом, на великой вечерне этот же псалом поется (ликом) не скоро и со сладкопением; Свете тихий на вседневной вечерне читается, а на бдении - поется [1.20, гл. 9]; тропарь Заутра услыши глас мой в дни Святой Четыредесятницы поется, а в прочие дни - глаголется без пения по ликом [1.20, 21, 125]; тропарь Богородице Дево, радуйся: в неделю вечера поется со сладкопением, а в прочие дни Святой Четыредесятницы - по скору. Тропари Се Жених:, Егда славнии.., Взбранной... и Христос воскресе: поются со сладкопением. В этих предписаниях ясно выделяется духовная торжественность, то есть не только праздничная - связанная с празднованием святого или события, - но и торжество чествования честнаго дне - поста, как времени особого благоговения: чем торжественнее содержание песнопений, тем благолепнее их мелодия.

Ночь под всякий великий праздник Церковь посвящает молитве и славословию, начиная эту "словесную службу" "вечерней песнью". Сама идея здесь требует великой мелодии: все песнопения всенощного бдения имеют мелодию самогласную, а иные неоднократно повторяются, чтобы дать возможность поющим и предстоящим людям глубже проникнуться духовным торжеством [1.19-3, т. 5, 590].

Но самогласные песнопения бывают не только в великие праздники и в великие дни: они бывают и в дни седмичные, в память святых. Как там, так и здесь они имеют одинаковое значение: среди песнопений "подобных" они особо подчеркивают честь и память празднуемого святого, так же, как и праздничный тропарь. В уставе на 15 ноября мы читаем: :Аще случится начало сего поста в субботу, или неделю: глаголем на Бог Господь тропарь святых исповедник, и по шестой песни кондак их: и самогласны стихир их, на своем ряду. Аще ли случится во един от пяти дней седмицы, еже есть от понедельника до пятка, не подобает пети им тропаря, но Алиллуийя чести ради святыя четыредесятницы, и тоя ради начала. [1.20, 124] Таким образом, честь порта исключает честь праздника. Самогласны положены на Господи воззвах (на "Слава") почти ежедневно. В праздники средние их бывает и больше одного (см. 1, 13 сентября; 9 марта). Все они требуют великой мелодии, ибо не могут быть исполнены на "подобен". Вполне возможно, что в XVI веке, в целях сокращения времени, для этих стихир и был создан малый распев.

Устав предписывает совершать всенощные бдения не только на великие и храмовые праздники, но и на средние, обозначенные в месяцеслове крестом с полукружием (см. например, 26 сентября, 13 ноября, 30 января). Но среди этих праздников есть и такие, где всенощное бдение представляется на усмотрение настоятеля (см. Типикон, гл.9, а также устав на 1 сентября, 5 декабря и 6 декабря). Сюда относятся также и некоторые полиелейные (например, 8 ноября, 25 января). Под все недельные (воскресные) дни бдение также положено Уставом, но не безусловно (см. Типикон, гл.7).

Указания Устава, касающиеся всенощных бдений, вполне можно распространить и на широту богослужебной мелодии: там, где Устав требует обязательного всенощного бдения, он требует и великой мелодии, а где всенощное бдение необязательно - заменяется и мелодия, то есть вместо большой может быть дана малая (на "подобен").

Итак, сколько же существует видов знаменного распева с точки зрения Устава? Церковный Устав знает только два - самогласен (в том числе и сокращенный вариант, или малый распев) и подобен, то есть праздничную и седмичную мелодию. Мнения некоторых толкователей о существовании т.н. "среднего", "обычного" и "ново-малого" распевов не имеют основания ни в Уставе, ни в тексте песнопений, ни даже в самой знаменной мелодике; почему и сами авторы не смогли представить никаких конкретных данных в подтверждение этого положения. Малый распев, как и мелодия подобнов, представляет собой сокращение большого распева, с некоторыми изменениями. Мелодические строки (попевки) малого знаменного распева выбраны из большого количества общезнаменных попевок и следуют одна за другой в определенном порядке. Первый глас состоит из пяти строк: четыре повторяются и пятая - заключительная. Все они, целиком или с незначительным изменением, соответствуют мелодическим строкам большого знаменного распева. Так, первая соответствует 67-й ("рожок")*, вторая - б9-й, третья - 2-й, четвертая - 38-й (в крюковом изложении - 67) и пятая - 91-й. Мелодия второго гласа состоит также из пяти строк: первая соответствует "опочинке" (тоже № 1), вторая - "возносу" (№ 2), третья ~ 22-й, четвертая - 59-й ("храбрица") и заключительная - 2-й (в синодальных книгах она оканчивается на "ми"). Третий глас имеет только две чередующихся строки: первая соответствует 9-й ("кулизма средняя"), а вторая - 11-й ("перевивка"). Обе строки сокращены. Третий глас в синодальных книгах дан квартой ниже. Четвертый глас состоит из пяти строк: первая соответствует 2-й ("удоль"), вторая - 40-й ("недоводка"), третья - 42-й ("ясница"), четвертая - 41-й ("возмер") и пятая - 11-й ("пастела"). Все даны в сокращенном виде. Пятый глас состоит из четырех строк. Первая строка соответствует первой строке большого знаменного распева (измененная "ромца"), вторая - 46-й, третья - 34-й ("пригласка") и четвертая - 29-й. Шестой глас состоит также из четырех строк. Первая соответствует 38-й, вторая - 12-й, третья - 66-й и четвертая - 5-й. Седьмой глас состоит из трех строк. Первая соответствует первой строке этого гласа большого знаменного распева, вторая - 7-й, а заключительная строка - мелодия погласицы 7-го гласа (у Металлова в списке ее нет). В восьмом гласе также, как и в шестом, - четыре строки: они соответствуют строкам 40, 23, 8, и 3 восьмого гласа большого знаменного распева, с некоторыми изменениями (см. пример 4).

Осмогласие малого знаменного распева нельзя рассматривать как вариант идеального сокращения большой мелодии: устройство его ничего не говорит в пользу такого заключения. Объем гласов малого знаменного распева не только не вмещает всех характерных строк по каждому гласу, но и не дает даже основных (начальных и конечных) строк, если не считать гласов 2-го и 5-го. Да этого нельзя и требовать, если принять во внимание многогранность большой знаменной мелодии. Малый распев скорее можно назвать упрощением, нежели квинтэссенцией знаменного распева. Большинство исследователей именно так и считают. Во всяком случае, он не заменил собой большого знаменного распева, хотя в какой-то мере и отражает идеи его осмогласия. Большая знаменная мелодия и после возникновения малого знаменного распева остается на своем месте как основа нашего церковно-богослужебного пения.

Мелодии самоподобнов знаменного распева имеют очень много общего с большой знаменной мелодией. Это заметно даже на слух. Так, самоподобен первого гласа Небесных чинов: состоит из 24-й, 68-й, 90-й и 16-й попевок первого гласа. Второй самоподобен того же гласа Прехвальнии мученицы состоит из 40-й, 12-й, 22-й попевок первого гласа. Самоподобен второго гласа Доме Евфрафов состоит из 1-й, 22-й, 2-й, 12-й и 79-й попевок второго гласа. Строки в самоподобнах, как правило, чередуются. В состав самоподобнов входят такие кокизы (попевки), как "подъем", "возмер", "пригласка", "мережа", "рютка" и многие другие. Все они взяты или целиком, или в частично измененном виде, причем изменения бывают настолько велики, что иногда бывает очень трудно распознать их.

Мелодии самоподобнов ценны и замечательны своей древностью, а еще больше - богословской мудростью, в них содержащейся. Интересно отметить, что самоподобны показывают разные стороны знаменных гласов. Так, в двух самоподобнах первого гласа мы ясно видим две стороны этого гласа - более светлую ("Небесных чинов:") и более мрачную, с несколько мягким оттенком ("Прехвальныии:"). То же можно сказать и о других самоподобньх. Самоподобны в собственном смысле (их всего у нас 13) не следует смешивать с песнопениями-образцами великой (самогласной) мелодии домонгольского периода, которые в наших богослужебных книгах тоже называются подобнами. В.М.Металлов, ссылаясь на Благовещенский кондакарь, насчитывает таких песнопений до тридцати, включая тринадцать основных [2.18, 241-242]. Здесь есть и такие, как О, дивное чудо!, Кими похвальными венцы, каковые являются по существу самогласными, а не самоподобными (см. устав на 29 июня). В наших богослужебных книгах, особенно в Триодях, можно встретить много стихир, седальнов, кондаков и светильнов, имеющих надписание "подобен". Например, Дева днесь..., Удивися Иосиф:, Красоте девства... и многие другие. Все они являются самогласными, то есть, в данном случае, - образцами для других песнопений. Так, по образцу стихиры О дивное чудо! (на Успение Пресвятой Богородицы) распеты стихиры на Господи воззвах в день Введения во храм Пресвятой Богородицы. Стихиры эти - самогласны, но сходны между собой по содержанию и по мелодии, отражающей содержание.

Таким образом, "подобен" и "самогласен" - это не архаизмы, отжившие свой век и пригодные лишь только для музея, как некоторым кажется: они - маяки церковного Устава в области пения. Наши историки и теоретики сделали много полезного и ценного, но плохо одно: все они, идя путем внешних изысканий, дезориентировали своих преемников, направляя их по тому же пути: люди стали думать, что все это - ни что иное, как архаизм, не имеющий никакого значения для Царствия Божия и правды его. Точно так же склонны думать в наше время многие, увлекающиеся внешними исследованиями, и о важнейшем законе церковно-богослужебного Устава - законе распределения богослужебных песнопений по их содержанию.

*Нумерация строк дана по книге В.М. Металлова "Осмогласие знаменного распева" М., 1899