Теперь коснемся так называемых "свободных" композиций. Сочинения этого рода, относящиеся к числу дозволенных (некоторые из них санкционированы высшей церковной властью), мы обычно называем "лучшими" и "церковными", в отличие от худших и нецерковных. Мелодии эти отражают религиозные чувства и молитвенные настроения, но не церковно-православные в полном смысле, а субъективные, "свободные". О такой "свободе" любят говорить протестанты и люди, им подобные. Каждое такое произведение, как и всякий инославный религиозный хорал или кант, представляет собой внешне красивую мелодическую картинку, милую песенку, ласкающую слух; православное же песнопение - это строгое, глубокомысленное, возвышенное по содержанию произведение, "мелодическая икона", возвещающая небесные истины в свете православного учения. Православная Церковь в своем богослужении воспитывает духовных воинов (Еф. 6, 11), мужественных подвижников добродетели, а не безумных богачей, веселяся на вся дни светло (Лк. 16, 19).

Игнорируя законы церковного осмогласия, отвергая знаменную мелодию как ориентир, композиторы наделили тексты мелодиями, не соответствующими их содержанию, вследствие чего песнопения приобрели другой смысл, нередко противоречащий даже самой идее, заложенной песнописцем в то или иное песнопение. Возьмем, к примеру, пасхальное песнопение Предварившая утро. Мрачная и одновременно приподнятая знаменная мелодия 4-го гласа дает самую верную трактовку его основной идее: слабые, робкие женщины посылаются на проповедь к апостолам. Мелодия строгая, серьезная и, в то же время, умилительная. Греческая (тропарная) мелодия, перешедшая, практически, в мелодию 8-го гласа, ничего не дает, как и ком позиции, возникшие на основании этой дважды искаженной мелодии.

Руководствуясь собственными воззрениями и субъективными переживаниями, композиторы изображают картины празднуемых священных событий и связанных с ними религиозных переживаний в превратном виде. В своих произведениях они часто живописуют не события, совершившиеся древле и празднуемые ныне духовно, а наше современное празднование их, наши праздники, совершаемые в наших храмах. Вот перед нами одно из лучших произведений - литийная стихира Рождества Христова Небо и земля днесь Д.В.Аллеманова - одного из тех, кого мы привыкли называть строго церковными композиторами. Знаменная мелодия первого гласа звучит в этом песнопении спокойно, важно, с некоторыми едва заметными оттенками мрака и печали, соответственно тексту. Совсем не то мы наблюдаем у Аллеманова: здесь преобладает праздничный колорит нашего "рождественского" торжества. Однако, надо отметить, что мелодия Аллеманнова - самая благоговейная из всех композиций, написанных на слова этого песнопения, и несколько приближается к знаменной. Что касается текста, то и здесь также допущено своеволие: пропущено слово "хвалу", в слове "дары" дано ударение на втором слоге. Но в общем, по сравнению с концертным произведением С.А.Дегтярева, композиция Д.Аллеманова стоит гораздо ближе к истине.

Еще один пример - мелодия Г.Ф.Львовского на текст стихиры Успения Матери Божией Егда преставление. Знаменная мелодия 6-го гласа звучит в этом песнопении печально, даже заунывно: только на слова жизни наслаждение дана светлая строка. Общий характер мелодии - мрачный, уныло-скорбный; здесь нет того праздничного торжественно-умилительного подъема, который мы видим у Львовского. И хотя по ходу мелодии нельзя здесь не видеть некоторого сходства с мелодией знаменной, однако это ничуть не меняет положения: знаменная мелодия дает характер плачевный, а мелодия Львовского - праздничный. Композитор живописует здесь наше празднование этого события, а песнописец дает картину события исторического, сообщает нам о переживаниях современников, которые погребали не Плащаницу, украшенную цветами, о божественней славе красящеся, а самое Пречистое Тело Богоматери, расставаясь с Ней в земной жизни.

В сочинениях композиторов, даже самых церковных, назидательный элемент почти всегда отсутствует. Так, например, всем известная стихира Великого Пятка Приидите ублажим написана в миноре, переходящем местами в бравур, и с планомерным чередованием строк, независимо от содержания. На примере композиции Д.Аллеманова Ликуют ангели (глас 6-й), мы также сможем убедиться, что композитор недооценил идеи песнописца. Здесь, как и в воскресной стихире того же шестого гласа Воскресение твое христе спасе, творец говорит о радости ангельской, вожделенной, но недоступной для нас - радости, которой мы недостойны, ибо удалены от нее грехом и суетным миром.

Таковы свободные сочинения композиторов, и притом даже те, которые мы привыкли считать лучшими в церковном отношении. После всего этого не трудно понять, почему мы не можем принять их на одинаковых основаниях даже с полууставными мелодиями. Но, с другой стороны, у нас нет оснований и отвергать их категорически наравне с полусветскими (небогослужебными) или театральными мелодиями. По характеру своему они церковны, хотя и не вполне русско-православны. Они могут быть допущены (а не предписаны) к употреблению при церковном богослужении, поскольку в какой-то мере соответствуют идеям знаменной мелодии или, по крайней мере, не извращают их. Единственно верным критерием здесь является осмогласие в его русском оригинале (знаменное) или, по меньшей мере, в южнославянской переработке (киевский и греческий распевы). Взять хотя бы такое песнопение, как великое славословие. Его знаменная мелодия со стоит из одной кокизы ("вознос конечный"). Она проста и, в то же время, красива, выразительна. Этого нельзя сказать о мелодии обычного напева, где речитативно следуют две ноты, с увеличением длительности в начале и в конце каждой строки, без всяких смысловых ударений. Знаменная мелодия шестого гласа дает церковную трактовку этого песнопения, как песнопения умилительно-покаянного, но отнюдь не хвалебного. Такая трактовка предостерегает нас от разного рода ошибок, в которые волею или неволею впадали и впадают наши церковные композиторы и регенты, превращающие это песнопение то в светло-бравурный гимн (Васильев), то в вальс (Велеумов), то в услаждающую слух ораторию, с игрой четырех попеременно вступающих голосов (Архангельский). Заметим, что Устав требует "тихогласного" исполнения этого песнопения [1.20, 360, 429]. Из существующих композиций великого славословия наиболее положительными в церковном отношении можно назвать, прежде всего, переложение Димитрия Аллеманова и свободные сочинения: митрополита Арсения, Самсоненко и "феофановское".