Вспоминается мне когда-то гремевший славой в Москве протодиакон Розов... В юности мне приходилось слыхать этого художника-протодиакона, и до сих пор живо впечатление от его службы. Он ни на йоту не отступал от установленных традицией образцов псалмодии и возгласов. Без малейшего намека на какую-либо драматичность, умел он передать (но не навязать!) всю силу идей текста, достигая это минимальными оттенками, свидетельствовавшими, что они им не надуманы, не заучены, а сами рождаются из понимания логической силы текста, оставаясь в то же время строго в объективных рамках классической псалмодии. В его манере чувствовалась высокая, вековая церковно-богослужебная музыкальная культура.

Конечно, для "культурной" псалмодии нужна известная школа. И в России учили правильному церковному чтению - и в народных училищах, и в духовных училищах, и в семинариях, и особенно в монастырях. Другими словами, эта ветвь церковно-музыкального искусства культивировалась...

Быть может у многих явится мысль, что этой премудрости нечего учиться и здесь не может быть никакой теории. Однако в литургическом музыковедении есть особый отдел: экфонетика (от греч,: "экфонесис" - возглас). Сюда же причисляется и псалмодия. Здесь - свои законы. В древности, в Русской Церкви (а у греков, сербов, болгар, румын и по сей день) экфонетика подчинена была определенным правилам и интонационные обороты при чтении (особенно Священного Писания) точно установлены традицией.

Была даже специальная безлинейная нотация, так называемая фонетическая, которой фиксировались на писчем материале интонации при возгласах и чтении (между прочим, экфонетические знаки имеются уже в Остромировом Евангелии - древнейшем русском памятнике 1057 г.). Этим интонационная традиция чтения предохранялась от самовольных, "по личному вкусу", искажений.

Традиция экфонезиса и псалмодии - очень древняя и восходит к первым векам христианства и, возможно, тянется еще дальше, в ветхозаветное храмовое богослужение (как известно, евреи до сих пор имеют особые интонации для чтения Св. Писания, различные для каждой из его книг).

Многозначительно то, что у всех христианских Церквей, имеющих иерархию апостольского преемства, существуют псалмодия и экфонетика, во многих чертах совпадающие с псалмодией и экфонетикой Русской Православной Церкви.

Заметим при этом, что определенные правила и законы традиционной псалмодии и экфонетики вовсе не требуют рабского калькирования какого-либо образца. В пределах традиционных форм личность чтеца может проявляться; границы же этого проявления и указываются, с одной стороны - правилами, с другой стороны - церковной культурностью чтеца.

Да, это - культура. Своеобразная, "инокультура", другая, чем светская декламация и выразительное чтение, и для того, чтобы правильно преподносить это искусство слушателям, нужна не только выучка технике чтения (каждый вышколенный драматический артист и оратор знают, что говорить перед публикой - занятие непростое и ему нужно учиться), но и сознательное наследование вековой традиции, знание ее внешних и внутренних (духовных) законов и соответственное воспитание духовного чувства и литургически-художественной чуткости. Другими словами - культура.

Поэтому ошибочно убеждение многих, что церковное пение - дело вкуса. Нет, это не дело прихоти личного вкуса каждого, а дело церковно-художественной, литургическо-музыкальной культурности и известной школы. Как нелепо,- некультурно - было бы, если какому-нибудь декламатору вздумалось бы на литературном вечере прочитать по своему вкусу, ну, скажем, одно из "стихотворений в прозе" Тургенева так, как протодиакон возглашает многолетие.

Но так же странно и неуместно выступление церковного чтеца в роли чтеца-декламатора, который, тоже по своему вкусу, "с чувством, с толком, с расстановкой", начинает рассказывать Шестопсалмие или кафизмы, или часы. И притом так рассказывать, как хочется чтецу, чтобы понимали слушатели и... чтобы они ценили его декламаторское искусство.

Древнее литургико-музыкальное предание, основанное на тысячелетнем опыте, глохнет: его заглушает чертополох многоликого "личного вкуса". Теряется русская церковная художественная культура. Против этого - одно средство: нужна школа.

1967 г.