Кондак, в его теперешнем облике и объеме - небольшое песнопение в одну-две строфы, очень похожее на тропарь и даже у русских поемое по тропарной мелодии и помещаемое после 6-ой или после 3-ей песни канона. Оно повторяется на литургии, и на повечерии. Совсем иное представлял собою кондак по своему происхождению и употреблению. История его поучительна, хотя и не вполне еще изучена.

Самое слово "кондак" - некоторые производят от (как его уменьшительное) - "копье"; но вероятнее производить его от - палочка, на которую наматывался свиток пергамента, называвшийся . Сборник таких "кондаков" называли кондакариями.

Но если в наших современных богослужебных книгах это песнопение занимает само скромное место и теряется в обширных песнях канона, то в древности, до появления канона, кондак занимал совершенно исключительное место в суточном и годичном богослужении. Он вовсе не ограничивался одной строфой, а представлял собой самостоятельное и большое поэтическое произведение, так сказать, целую богословскую поэму. Древний кондак в его классическом облике - это цепь из 20-30 строф, постепенно развивающих одну общую тему. В поэме надо различать следующие составные части: начальная строфа, , написанная одним, необычным для всего произведения, размером; икосы, числом чаще всего 24, написанных одним общим для всех их размером; припев, , или , или в один-два стиха. Припев этот является последней фразой вступительной строфы, "кукуля". Инициалы всех строк, как икосов, так и кукуля, дают акростих, "краегранесио". Икос, , по-гречески значит "дом". Как показало научное исследование, кондаки первоначально происхождения сирийского; а по-сирийски "Deth" - "дом" - может означать и строфа; точно также как и по-итальянски "Stanza" значит строфа и комната. Таким образом, весь кондак фигурально уподобляется большой постройке, чертогу, построенному по особому плану с множеством отдельных комнат.

Предание связывает происхождение кондаков с именем преп. Романа Сладкопевца, современника импер. Анастасия I (419-518). Этот поэт был, по-видимому, происхождения сирийского, родом из Верита (Бейрута). Кондаки его представляют сложно построенную богословскую поэму, очень похожую, как это доказал Маас на проповеди Василия Селевкийского. И действительно, кондаки Романа Сладкопевца во многом схожи с проповедями. Так как их содержание не было связано ни с какой заранее данной темой, как это потом случилось с канонами, привязанными по содержанию своих песен библейским, то кондаки позволяют их автору свободно развивать свою тему. Творческое дарование поэта свободно создавало образы, развивала основную мысль праздника или жития данного святого, богословствовало в стихах.

Со временем, под влиянием входившего в обиход канона, тоже литургической поэмы, но уже с заранее заданными рамками для каждой песни, приуроченными к песням библейским, кондак постепенно стал уступать место новому облику церковного песнотворчества и был им почти совершенно вытеснен. Древние "илитарии" или "кондакарии" сохранились в афонских и синайских книгохранилищах эти перлы творчества Романа, но в богослужебных книгах остались только после 6-ой песни канона краткий кондак, то есть в сущности прежний "кукуль" или сопровождающий его первый икос. По сравнению с кондаком классического времени наши богослужебные каноны являют яркий пример декаденции как церковной поэзии, так и богословской мысли. Тавтология, иногда сдобренная игрой слов, перифразы псалмических стихов, часто бессодержательные похвалы мученических и преподобнических подвигов святого пришли на смену когда-то богатой по содержанию и богословской остроте и очень замечательной в отношении поэзии красоте кондаков. Невыразимо грустно, что кондак, во всем своем объеме составляющий главное содержание богослужебного праздника по уставу Студийскому и еще в XI-XII вв. Бывший его украшением, потом был заменен псевдонимными канонами. После первых творцов канонов, Андрея, Косьмы, Феофана, и самого Иоанна Дамаскина, составлением канонов занялись писатели второго сорта, более или менее удачно перефразировавшие образцы предшественников. А кондаки были прочно забыты. Как говорит проф. Миркович: "Роман Сладкопевец изгнан из греческой церкви и сделался достоянием чуждого ему мира, который ему создал целый культ, удивляясь его благочестию и красоте слов". Поистине, после трудов Мааса и Питры, на Западе увлекаются кондаками, их выискивают по монастырским рукописям, изучают и превозносят их великого автора.

"Кондак" не есть исключительное наименование подобного рода богословских, литургических поэм. Песнописатели называли их тогда - и эти названия сохранились в древних рукописях: гимны, поэмы, псалмы, похвалы, алфавитные песни и т.д.

Наш теперешний кондак, как уже сказано, мало чем отличался от тропаря. Действительно, при беглом на него взгляде, он, так же как и тропарь, говорит о данном празднике или святом. Это и неудивительно, так как перед нами теперь только первая строфа, "кукуль", которая дает только основную тему, а все ее развитие, весь богословский и поэтический узор исчез из внимания современных богомольцев. Но все же при более внимательном сравнении можно заметить и некоторое различие. Как указывает Скабалланович, кондак дает обычно другую сторону празднуемого события, чем тропарь: если тропарь дает картину внешней стороны события, то кондак внутренней или наоборот; кроме того, кондак это событие изображает полнее. Примером могут послужить кондаки и тропари Рождества Христова, Крещения, Вознесения, Преображения.

Самые поздние по происхождению кондаки, это - кондаки и икосы воскресные. О них только упоминается в рукописях XI в., а нынешнего своего места они не имеют в некоторых рукописях и XVI в., как говорит Скабалланович. Этих воскресных кондаков нет еще в Евергедитском уставе и в Студийском. Их заменял тогда или кондак святого минеи, или седален.

Современное нам богослужение сохранило полностью весь кондак только в чине отпевания священнического. Обычный кондак (кукуль) "Со святыми упокой" сопровождается не одним только икосом "Сам Един еси бессмертный", но всеми 24.